Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
25.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[31-10-00]
Атлантический дневникАвтор и ведущий Алексей Цветков Родная речьПрезидент Путин в свое время высказался за проведение "зачистки" русского языка. Президенту свойственно выражаться образно, и есть надежда, что этот процесс не будет сопровождаться конфискациями и расправами в местах общего пользования, хотя проверки документов не избежать. Судя по всему, процесс уже пошел, поступают сообщения о консультациях среди соответствующих компетентных и авторитетных лиц с целью укрепления позиций родной речи. Игнорируя все факты и детали, можно заведомо утверждать, что мероприятие завершится провалом. Нынешний президент свободно владеет иностранным языком, что для его предшественников совершенно нетипично. Но ведомство, которое озаботилось его образованием, выбрало для него немецкий - досадно, потому что кругозор и опыт все-таки не тот. Чтобы лучше понять судьбу собственного языка, полезнее всего изучить пример чужого беспрецедентного успеха и уяснить его причины и последствия. У истоков английского языка стоит король Уэссекса Альфред Великий - по крайней мере, он был первым, кто назвал свой язык английским. Дело было во второй половине IX века, Альфред с большим трудом отразил нашествие датчан, а затем сплотил воедино несколько крошечных англо-саксонских королевств. Так началось победное шествие языка Шекспира и Интернета. Английскому языку и его месту в современном мире не подобрать никакого сравнения: если прибегнуть к компьютерному термину, он стал, что называется, языком "по умолчанию". Не знаешь, к какому языку прибегнуть в незнакомом месте или ситуации - говори по-английски. Иллюстраций можно подобрать множество, но вот одна из самых ярких. Во время своего исторического визита на Святую Землю папа римский Иоанн-Павел Второй выбрал не иврит, не арабский, не церковную латынь и не свой родной польский. Он говорил по-английски, и всем было ясно, почему - а если выразиться точнее, то никаких "почему" попросту не возникло. В этой ситуации будущее английского языка не должно, казалось бы, вызывать сомнений ни у его носителей, ни у всех иноязычных. Тем не менее, вопросы все-таки возникают, в том числе и у американцев. Проблемам нынешнего и завтрашнего статуса английского языка посвящена статья Барбары Уолраф в журнале Atlantic под названием "Какой язык главнее". Ее позиция в значительной степени расходится с общепринятым бездумным оптимизмом. Она, конечно же, отмечает очевидные успехи. "И тем не менее, английский язык, конечно же, не сметает все на своем пути, даже в Соединенных Штатах. Согласно бюро переписи США, десять лет назад примерно один из семи человек в стране говорил у себя дома не по-английски, а с тех пор пропорция иммигрантов среди населения все растет и растет. Все более обширные районы Флориды, Калифорнии и Юго-Востока приобретают в значительной степени испаноязычный характер. Испаноязычные составляют 30 процентов населения Нью-Йорка, и телевизионная станция в этом городе, принадлежащая к испаноязычной сети, в иной день собирает большую аудиторию, чем англоязычные. Даже в Сиу-Сити, в штате Айова, сегодня выходит газета на испанском языке. Согласно переписи, с 1980 года по 1990 число испаноязычных жителей США увеличилось на 50 процентов". А вот какая вырисовывается картина, если взглянуть на положение английского языка во всем мире. Число людей, считающих его родным, можно оценить примерно в 372 миллиона человек, хотя эта статистика по необходимости приблизительна. А вот на китайском говорит с детства миллиард 113 миллионов человек. И даже второе место английскому очень скоро придется уступить. Посмотрим на мир, каким он будет через полвека. Число говорящих по-китайски возрастет до миллиарда 384 миллионов, а число англоязычных - до 508 миллионов. Но это будет уже третье место: на второе выйдут 556 миллионов носителей южноазиатской языковой семьи хинди-урду. А непосредственно следом идут испано- и арабоязычные. Разумеется, говорить о едином китайском языке преждевременно - это набор диалектов, нередко совершенно непонятных для жителей другой области. Но можно ли говорить о едином английском? Существуют по крайней мире четыре крупных разновидности английского языка: американский, британский, австралийско-новозеландский и индийский. Диалектами их не назовешь: по известному выражению лингвистов, язык - это "диалект, располагающий армией и флотом", а все названные языки обладают государственным статусом, хотя и не обязательно официально. В целом они взаимопонятны, хотя существуют и более экзотические наречия. Английский, в отличие от китайского и других широко распространенных языков, опирается также на так называемых "носителей второго языка": людей, которые по каким либо причинам пользуются не только языком собственных родителей, но по крайней мере еще одним добавочным. Как правило, носители второго языка живут в странах, где ему по тем или иным причинам предоставлен специальный статус: в случае английского это все та же Индия, Нигерия, Сингапур, Малайзия и еще ряд стран. Несмотря на все попытки оценить численность таких двуязычных людей, самые точные результаты колеблются от 38 до 350 миллионов. Добавим сюда еще сотни миллионов, владеющих английским языком как иностранным. Иногда их трудно отличить от носителей второго языка, поскольку предпочтение, отдаваемое английскому в современных школах, неотличимо от придания ему исключительного статуса. В Нидерландах, например, одно время всерьез намеревались перевести все школьное обучение в стране на английский язык. И тем не менее, как показывает Барбара Уолраф, второй язык - в значительной степени миф. В Индии, где английский язык официально является одним из государственных, им владеет менее 5 процентов населения. Среди европейцев за пределами Великобритании, в том числе и тех, которые уверенно проставляют английский в анкетах, лишь весьма немногие действительно способны на нем изъясняться. Лучше всего дело обстоит в скандинавских странах, но и там реально владеющих английским - лишь чуть больше 10 процентов. Некоторые распространенные разновидности английского языка вообще не годятся для нормального разговора. Сюда можно отнести профессиональные жаргоны: морской и авиационный. Пилоты всех стран мира объясняются с диспетчерами по-английски, ибо только единый язык может обеспечить безопасность рейса и пассажиров. Но их словарь резко ограничен и рассчитан на стандартные ситуации, в сложных обстоятельствах он сплошь и рядом оказывается бесполезен. Тем не менее, у английского языка есть в запасе еще одна козырная карта, казалось бы непобиваемая. За последние полвека резко возросла его роль как международного языка науки и коммуникаций. Так, ученые большинства развитых стран, независимо от того, какой язык является их родным, стремятся опубликовать свои работы в наиболее авторитетных журналах, таких как Science или Nature, выходящих только по-английски. Рабочим языком большинства международных научных симпозиумов и организаций тоже является английский. На протяжении последнего десятилетия мощным катализатором англоязычия был Интернет. Он зародился в Соединенных Штатах, и до сих пор его удельный вес в этой стране является рекордным. Кроме того, чтобы научить компьютеры говорить на своем родном, необходимы строгие стандарты, которые устанавливаются лишь в последнее время - как ни парадоксально, благодаря американской же компании Microsoft. Как бы то ни было, господство английского языка в международных масштабах кажется окончательным и бесповоротным. Но у Барбары Уолраф есть сомнения и по этому поводу. Как отмечает автор статьи в журнале Atlantic, Интернет сводит воедино не столько весь мир, сколько его отдельные области, ищущие такого контакта - то есть, в конечном счете, носителей одного и того же языка. Пример из недавнего прошлого: когда русское киберпространство только возникало, его основой было общение немногих российских обладателей доступа с диаспорой в Америке и Израиле. Некоторые из первых сайтов на русском языке возникали за пределами России - достаточно вспомнить легендарные американские "Кулички". Согласно одному из недавних исследований, сейчас около 44 процентов всех пользователей Интернета говорит дома на языке, отличном от английского. Число сайтов на национальных языках, в том числе и на русском, резко возрастает. Есть все основания полагать, что в не столь отдаленном будущем англоязычные пользователи, и даже англоязычные страницы Всемирной паутины, окажутся в меньшинстве. Но даже там, где разноязыкое общение неизбежно, в том числе и в сфере науки, будущее английского не представляется Барбаре Уолраф беспроблемным. На помощь разноязыким придет технология, успехи машинного перевода и электронного распознавания текста и речи, все это уже существует и знакомо продвинутым компьютерным энтузиастам. Диалог будет проходить по следующей схеме: ваша устная речь записывается компьютером в виде текста, затем специальная программа переводит его на нужный язык, и уже другой компьютер перелагает иноязычный текст в речь. Спору нет, машинный перевод до сих пор довольно неуклюж, и вряд в ближайшее время сильно улучшится, но для большинства профессиональных и сетевых контактов его будет вполне достаточно. В конце концов, глобальный английский язык, употребляемый преимущественно иностранцами, исключительно прост, даже примитивен, на что жалуются многие поклонники Шекспира. По словам литературного переводчика-полиглота Майкла Хайма, одно из сомнительных достоинств английского заключается именно в том, что его очень легко выучить плохо. Таким образом, по мнению, Барбары Уолраф, оптимизм по поводу блистательного будущего английского языка не вполне оправдан. "В общем и целом, глобализация английского языка не означает, что если мы, говорящие только по-английски, просто откинемся на стуле и подождем, мы в скором времени будем в состоянии обмениваться мыслями с любым, кому есть что сказать. Во всем мире мы не можем рассчитывать на большее, чем весьма скромная возможность объясниться. За пределами определенных профессиональных кругов англоязычным американцам, если они рассчитывают быть в состоянии содержательно беседовать с людьми, можно посоветовать поступить так, как поступают люди в других странах: стать двуязычными. Это легче сказать, чем сделать. Если бы выучить другой язык было так легко, многие из нас, без сомнения, уже овладели бы испанским или китайским". Вот тут-то, казалось бы, и открывается прорыв, где у президента Путина с его патриотической лингвистикой есть шанс. Но шанс этот скорее воображаемый, чем реальный. Дело в том, что Барбара Уолраф по-видимому не права. Я не берусь утверждать, что перспективы английского языка блистательны и безоблачны, но для меня очевидно, что аргументы американской журналистки близоруки. У меня нет оснований оспаривать ее демографическую статистику: в конце концов, она загадывает всего на 50 лет вперед, и многие из ныне здравствующих доживут до этого времени, а те, которые родятся позже, будут считать родным язык своих родителей. Но демография - далеко не самый важный аргумент в судьбе языка; если придерживаться этой логики, то тараканы или кролики давно вытеснили бы все другие биологические виды. Есть куда более существенные факторы, и в лингвистике это - экономика и политика. Приведем пример из далекого прошлого. Латынь, язык древних римлян, тоже была в свое время чем-то вроде всемирного языка, хотя далеко не в таких масштабах. Она преобладала в западных владениях империи, тогда как на востоке господствовал опередивший ее греческий. После крушения империи запад в значительной мере сохранил имперский язык, по крайней мере общее латинское родство - трудно было ожидать большего, если вспомнить, что такие романские страны как Франция и Румыния на протяжении многих столетий не имели друг с другом никаких контактов. Рим был куда более развит в политическом и экономическом отношении, чем покоренные им европейские народы, и они впитали его язык вместе с политикой и экономикой. Что же касается востока, то он ко времени прихода римлян имел давнюю историческую и культурную традицию, и универсальный греческий всегда оставался там на поверхности. Арабские и тюркские завоевания последующих веков не оставили от него ни следа. Размышляя о нынешнем американским многоязычии, Барбара Уолраф теряет историческую перспективу. В настоящее время количество иммигрантов в США - рекордное за последние пятьдесят лет, и поэтому естественно полагать, что многие семьи говорят у себя дома не по-английски. Но в истории Соединенных Штатов уже были подобные периоды, и позиций английского языка они существенно не пошатнули. Нынешние многочисленные испаноязычные пришельцы в целом положительно относятся к перспективе ассимиляции, а их дети, желающие преуспеть в обществе, понимают, что она неизбежна. Американский адвокат, не владеющий английским языком, попросту не станет адвокатом, а врач - врачом. Политик, который ограничится испанским языком, запрет себя в гетто. Ожидать, что целое поколение уйдет на испанское телевидение или в газеты - абсурдно. Продолжая параллель с античностью, рискну предположить, что значительная часть населения города Рима в период расцвета империи тоже говорила у себя дома не на латыни. Но нужды политики и экономики неизменно брали верх. Возвратимся в Россию. Ее язык осваивал географию точно так же, как и язык других империй, включая Британскую - силой оружия. Она даже имела некоторое преимущество перед последней, потому что ее территория была непрерывной. Но на этом сходство кончается. Свое ревнивое отношение к языку Россия в значительной мере позаимствовала у Франции, к которой долгое время культурно тяготела. Францию оно в конечном счете никуда не привело. Уникальность английского языка, обозначившаяся задолго до его нынешнего глобального господства, заключается как раз в том, что он никогда не подвергался "зачисткам". Ни в Англии, ни в США не было ни академий, ни министерств культуры, бдящих на страже чистоты речи. Были, конечно, многочисленные частные блюстители, из числа тех, что и по сей день сетуют на падение нравов и нищету лексикона. Но никому не приходило в голову управлять языком от имени государства. Если бы Великобритания попыталась навязать той же Индии свои правила правописания, дни официального статуса английского языка в этой стране были бы сочтены. Между тем, в Индии выходят толковые словари именно индийского английского языка, без всякой оглядки на королеву или радио BBC. Великий секрет английского языка заключается в том, что любой его носитель владеет им от своего собственного лица, а не берет в договорную аренду у заморского правительства. Он волен коверкать и менять его по своему усмотрению, если это облегчает ему общение - а другой функции у языка нет; язык - не флаг и не государственный гимн. Тургенев когда-то назвал русский язык "великим, могучим, правдивым и свободным". Это определение можно оставить на его совести: в конце концов, он так чувствовал, у него были смягчающие обстоятельства, на которые он ссылается. Беда приходит тогда, когда эту пошлятину начинают торжественно вдалбливать школьникам. Можно ли считать свободным язык, который находится под неусыпным полицейским надзором? Простой пример, испортивший столько крови советским троечникам. Слово "кофе", как легко проверить у классиков, первоначально произносилось как "кофий", и вполне естественно склонялось в мужском роде. Впоследствии произношение изменилось, и "кофе" приобрело черты среднего рода, что отразилось в речи большинства населения. Тем не менее, мудрецы, облеченные авторитетом государства, десятилетиями твердят, что кофе - мужского рода. Это что же - закон природы? Если бы дело происходило в англоязычной стране, составители словарей, убедившись, что новое словоупотребление широко распространилось и укоренилось, попросту включили бы его в новое издание. Напомним, что кофе не обладает половыми признаками. Основная причина мировой популярности английского языка, которую почему-то упустила из виду Барбара Уолраф, - это экономическая мощь Америки. Она обеспечивает его статус точно так же, как деньги в банке - платежеспособность клиента. Любые прогнозы, не принимающие во внимание экономический фактор, можно игнорировать. Это, конечно, совершенно не значит, что господствующее положение языка обеспечено на все времена. Если экономика США резко пошатнется, будущее языка наверняка омрачится. Но экономика США сегодня составляет четверть мировой, и даже Франция вряд ли улыбнулась бы такому счастью. Можно, впрочем, попытаться честно обойти на дистанции, хотя сегодняшняя Россия для этого не в лучшей форме. Как бы то ни было, президенту пристало заниматься налогами и тарифами, а не грамматикой и чистописанием. Не так уж важно, к какому грамматическому роду отнести кофе - важно, сколько оно стоит. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
