Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
24.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[24-12-04]
Россия как цивилизацияПраздник елкиАвтор и ведущая Елена Ольшанская
В передаче участвуют: 1 сентября 1699 года в России, по обычаю отцов и дедов, отмечали новый, 7208 год от Сотворения мира. А через четыре месяца Петр 1 издал указ о смене летосчисления: с 1 января в стране наступил 1700 год от Рождества Христова. На подготовку к этому событию царь дал подданным 11 дней, повелев украсить дома сосновыми, еловыми и можжевеловыми ветвями... В 1929 году большевики отменили церковные праздники, Рождество стало рабочим днем. "Только тот, кто друг попов, елку праздновать готов", - декламировали советские дети. Через 6 лет Сталин передумал. 28 декабря 1935 года в "Правде" появилась статья, после которой уже через сутки газеты дружно рапортовали: "...елками торгуют почти все рынки Москвы", артели и кооператоры предлагают "елочные наборы, пряники и марципанные фигуры"... Елена Ольшанская: Культ деревьев известен у многих народов. Древние скандинавы почитали ясень, кельты и славяне - дуб, германцы - ель. Эти верования восходят к преданию о Мировом древе жизни и судьбы, соединяющем небо, землю и подземный мир. То место, где оно произрастает, и есть пуп земли. Коренные народы Сибири и глубинной Азии поклонялись священной ели еще 3 - 4 тысячи лет назад. Некоторые ученые полагают, что в Европу эту традицию мог принести Атилла во время великого переселения народов. Первое письменное свидетельство о христианизации елочного культа относится к 1500 году: священники в Эльзасе легализовали народный обычай и начали освящать ели перед Рождеством, а верхушку дерева украшали белой звездой, символизирующей Вифлеемскую. В 1516 году в эльзасском лесничестве был принят указ, согласно которому "каждый бюргер имеет право срубить только одну ель высотой не более восьми ступеней". Возможно, что юный Петр 1 пировал под елкой с друзьями в Немецкой Слободе. А после Великого посольства он ввел в России европейский календарь и приказал "...в знак доброго начинания и веселья поздравлять друг друга с Новым годом, желая в делах благополучия и в семье благоденствия. В честь Нового года учинять украшения из елей, детей забавлять, на санках катать с гор. А взрослым пьянства и мордобоя не учинять-на то других дней хватает. А кто на Новый год не веселится, тех бить батогами". Указ царя касался наружного оформления домов. Его свято соблюдали трактирщики. Народное выражение "идти под елку", как указывает Владимир Даль, означало - в кабак. Оттуда же и "елки-палки", целый год обрамлявшие входы в распивочные заведения. Праздник рождественской елки распространился в России лишь с середины 19 века, и то среди образованного населения. Крестьяне рубили елки в лесу и продавали их в городе, у себя не ставили. Православная церковь считала такое действие языческим и осуждала его. "Елка на Москве с Лефортова, не свой, чужеземный обычай. Наш дом старозаветный, и мы не знаем ни о какой рождественской елке", - утверждал еще в начале ХХ века потомок купцов-старообрядцев, известный писатель Алексей Ремизов. Елена Владимировна Душечкина - филолог, автор исследования "Русская елка. История, мифология, литература". Елена Душечкина: Эта моя книжка о елке выросла из тех материалов, которые я собирала по жанру русского святочного рассказа. Я, собственно говоря, литературовед и находилась в поисках русских святочных рассказов, которых у меня набралось множество, несколько тысяч, я даже хотела сделать библиографию святочных рассказов, потом поняла, что это дело безнадежное, потому что их слишком много. Каждая газета - провинциальная столичная, московская, петербургская - перед Рождеством их помещала. И среди этих рассказов я увидела довольно большое количество рассказов о елке, где елка играла важную роль, была одушевленной героиней, либо вокруг нее завязывался сюжет. Чтобы объяснить именно этот тип рождественского святочного рассказа, мне надо было найти, понять, что такое елка в России. И когда я начала искать литературу, то увидела, что литературы нет. Я задавал поиск "Cristmas", выходило две тысячи с лишним разнообразных названий, потом я давала поиск "Russian Cristmas", получалось: "Душечкина. Святочные рассказы", и больше ничего, кроме отдельных заметок в дореволюционных журналах по истории елки. И тогда я стала заниматься именно этим, собирать материалы и постепенно выстроилась история. Елена Ольшанская: "У нас входит в обыкновение праздновать канун Рождества Христова раздачею наград детям, - писал в 1840 году Фаддей Булгарин в газете "Северная пчела". - После уничтожения постов и католических обрядов в Германии ... вечер перед Рождеством... Weinnachtsabend сделан детским праздником в Германии. А как на всем земном шаре нет города, нет страны, нет, так сказать, уголка, где бы не было водворенных немцев,... то повсюду перенимают у них обычаи..." Елена Душечкина: Первые русские святочные рассказы, условно-святочные рассказы, с которыми мы встречаемся, в общем, с конца 18, почти с середины 18 века, были связаны не столько с Рождеством - темой рождественских рассказов, которые распространены на Западе - сколько с русскими народными святками, их обычаями. Эпоха романтизма дала такие рассказы. А потом с 40-х годов 19 века, насколько показывают мои материалы, Рождество превратилось в России из церковного в более светский праздник. Появилась и распространилась елка. Стали переводить и большим успехом пользовались святочные повести Диккенса, елочные произведения Гофмана. Именно тогда святочный рассказ в России выработал свою особую разновидность. "Ночь перед Рождеством" Гоголя, дальше совершенно блестящие святочные рассказы Лескова, которые как раз основываются больше всего на русской народной традиции. Хотя и диккенсовская линия там довольно сильна. Молодой Чехов просто работает на этом материале, постоянно поставляя святочную продукцию, как он говорит, "рождественские святочные мелочишки" в юмористические журналы. Я бы сказала, что трудно назвать писателя, у которого бы этого не было. Но постепенно все меняется. Действительно, вначале, когда елку стали устраивать в России, то православная церковь ее не принимала, прежде всего, как западный обычай, как католический обычай, протестантский, как языческий обычай. А к концу 19 века елка уже устанавливалась везде, во всех домах. Но в церкви православной елки не ставили, это сейчас они там стоят. Елена Ольшанская: "Зимою все деревья без листьев. Одна елка остается зелена. В праздник Рождества Христова умным, добрым, послушным детям дарят елку. На елку вешают конфеты, груши, яблоки, золоченые орехи, пряники... Под елкой лежат разные игрушки... солдаты, барабан, лошадки для мальчиков, а для девочек коробка с кухонной посудой, рабочий ящик и кукла с настоящими волосами, в белом платье и с соломенной шляпой на голове. Прилежным детям, которые любят читать, подарят книгу с разными картинами. Смотрите, дети, старайтесь заслужить такую прекрасную елку..." Софья Евгеньевна Пестель родилась до революции. Софья Пестель: Не знаю, была ли то первая, но это, пожалуй, наиболее мне запомнившаяся елка моего детства. Она проходила в Алферовской гимназии, в 7-м Ростовском переулке. Мне было, наверное, года четыре. И вот я помню... пришли мы в зал, это был рекреационный зал гимназии, и - две огромные елки до потолка, обсыпанные игрушками, и какие-то вроде как самодельные игрушки, какие-то цепи, блестящие звезды. Почему в гимназии? Потому что мой дедушка в этой гимназии был попечителем, а мои мама и тетка раньше в ней учились. И поэтому, когда меня туда привели, то было известно всем, чья это девочка. И вот, помню, начались хороводы вокруг елки, которые вел сам директор гимназии, Александр Данилович Алферов. Он вообще был преподавателем литературы. Никаких религиозных песен не пели. И потом после этого нас повели всех в столовую, дали какого-то очень вкусного сладкого чая. И потом каждому из нас дали по мешочку из оранжевого сатина, набитого всякими сладостями. Когда принесла его домой, это тоже была радость. Значит, время было трудное, голодное. Это первая такая большая елка в моей жизни. А потом были семейные елки. Елена Ольшанская: В 1914 году в Саратове на Рождество устроили елку для пленных германских солдат, лежавших в госпитале, и местная патриотическая пресса подняла по этому поводу недовольный шум. На волне национализма 1916 году Священный Синод и вовсе официально запретил "чуждый России обычай". Позже запрет подтвердили большевики, но на этот раз они боролись с церковной традицией. Софья Пестель: Отец мой был на фронте Первой Мировой войны. Когда я родилась, через год началась война, и он был призван, конечно, как врач. Он приезжал только в отпуск или когда бывал болен, я его очень мало видела. Очевидно, папа приезжал в отпуск зимой, и он устроил елку у нас в квартире, настоящую елку. Папа мне тогда подарил куклу в розовом шелковом платье. Эта кукла была пластмассовая, с личиком тоже пластмассовым. И хотя эта кукла мне не очень нравилась, я все-таки ее очень берегла и назвала Налечкой. А у меня уже была мамина французская кукла, у которой ручки-ножки двигались, у которой была прелестная фарфоровая головка, звали ее Марочка. Но та кукла, поскольку папа подарил, для меня тоже была очень драгоценна. Он умер от тифа, когда его послали в госпиталь в Сызрань. Мама со старшим братом с ним туда поехали, а я оставалась с дедушкой и бабушкой. И вдруг мы получили телеграмму о его смерти, оказалось, что он умер в самый первый день Рождества, то есть, по новому стилю 7 января, а по церковному - 25 декабря. И когда брат с мамой вернулись после его смерти, мы решили, что никогда не будем праздновать елки. Брату было 11 лет, а мне шесть, и мы все украшения елочные сожгли. Елена Душечкина: Если мы смотрим материалы послереволюционные, то никаких протестов против елки не было. Советская власть не сразу ее отвергла. В домах, в учебных заведениях, которые еще работали, елки устраивались. Другое дело, что время было такое, не до елок. Но советская власть не только не выступала против елки в первые годы, а, наоборот, хотела ее каким-то образом использовать в своих целях. Было придумано так называемое "комсомольское рождество". Потом уже со второй половины 20-х годов и особенно к концу 20-х годов началась сильнейшая антирелигиозная кампания, тут-то и оказалось, что весь комплекс святочно-рождественских явлений, предметов, понятий объединился, с одной стороны, а с другой стороны, стал отвергаться. Сохранился целый ряд сведений о том, что поклонники рождественской елки не могли отказаться от этого обычая, и они ставили ее у себя, но плотно занавешивали окна, чтобы не видно было с улицы. По улицам ходили люди, которые проверяли, у кого горит елка в окне. Но чтобы кому-то что-то за это было - таких случаев у меня нет. Елена Ольшанская: "Известия" 10 января 1923 года: РОСТОВ-ДОН, 8 января. При массовом участии беспартийных рабочих с большим успехом прошло "Комсомольское рождество". В ночь на 7 января многотысячная демонстрация: с факелами и чучелами богов всех религий стройными колоннами, с революционными песнями прошла по городу. У храмов всех вероисповеданий устраивались демонстрации, сопровождавшиеся короткими митингами, после которых производилось сожжение богов. "Последние Новости" Париж 10 января 1923 года... "Московский корреспондент "Чикаго Трибюн" сообщает об антирелигиозной манифестации, организованной большевиками на Красной площади в Москве в воскресенье 7 января по случаю праздника Рождества Христова по старому стилю. На площади сожжена была фигура, изображавшая "Всемогущего Бога". В то время как происходило это возмутительное кощунство, толпа народа, подлинного, усердно молилась во всех кремлевских храмах". Софья Пестель: После революции в результате всяких переселений мы оказались в одной очень большой квартире вместе с маминой сестрой и моими двоюродными братом и сестрой - Кириллом и Руфиной. У них елку устраивали всегда. Я, конечно, бывала на их елках. Елку устраивали на печке, стелили белую простыню в виде снега. А мы с Кириллом клеили елочные украшения и зажигали настоящие свечки, которые сохранились с дореволюционных времен. Дядя Женя рядился Дедом Морозом, он надевал на себя свой махровый халат голубого цвета, прикреплял бороду белую, брови, на голову шапку, все как полагается, и приходил с мешком подарков. Тетя Люба была артисткой. У нас представления были очень в ходу. Мы даже с Руфиночкой забирались на один из кухонных столов, вешали перед собой чье-нибудь решето, это у нас было окно, мы в него смотрели и представляли сцены из спектаклей, которые тетя Люба играла в театре. Я помню, у тети Любы в театре шла "Синяя птица". Сцена, где Титиль и Митиль смотрят в окно, их разговор. Все очень любили шарады. Надо было найти слово, из которого можно составить несколько слов, которые можно представить. Помню, Андрей уже был школьником, мы разыгрывали слово "чемодан", но думали, что пишется "чумодан". Мы представляли чуму, никто не мог угадать, что мы показываем, взрослые очень смеялись. А потом бабушка садилась за рояль, играла нам всякие танцы, мы танцевали венгерку, польку. И по всем комнатам мы шли, держась друг за друга, а кто-нибудь из взрослых нас вел. Во второй половине квартиры жили молодые рабочие, слесари авточасти, по большей части неженатые и, как тогда полагалось, нерелигиозные. Поэтому елку они не устраивали. Но ни на кого не "стукнули", ни на нас, ни на наших знакомых, которые приходили, уходили. У мамы собирались художники, говорили громко. Нет, стукачей тогда еще не было. Елена Ольшанская: После 1 Мировой войны, войны гражданской, нескольких волн эпидемий и страшного голода, связанных с индустриализацией и коллективизацией, фактического разорения деревни и новых репрессий, которые прокатились по стране в ответ на убийство Кирова в 1934 году, население резко пошло на убыль. В стране запретили аборты, а в 1935 году Сталин произнес знаменитую фразу: "Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселее". Возращение в том же году елки, но уже не рождественской, а советской, новогодней, с красной звездой на макушке, с портретом Сталина, а затем и с игрушками, изображавшими не только зверей и птиц, но также легендарных героев революции, например, стеклянная фигурка Дзержинского, пограничник Карацюпа с собакой из папье-маше, крошечные самолеты, паровозы - все это счастье было связано с именем секретаря ЦК Компартии Украины Павла Постышева. Елена Душечкина: Статья Павла Петровича Постышева была опубликована 28 декабря 1935 года в газете "Правда" на третьей странице, небольшая такая заметка "Давайте устроим советским детям хорошую елку", где говорилось о том, что зря мы пренебрегаем этим обычаем и отбросили его, потому что мы лишаем наших детей такого удовольствия. Давайте устроим хорошую советскую елку (елка уже превратилась в советскую) во всех городах, колхозах, селах и прочее. При этом статья эта была написана в таком директивном тоне, давались приказы комсомольским работникам для того, чтобы тут же срочно организовать елку. 28 декабря опубликовано, а 31-го надо было уже елку проводить. Все, конечно, безумно перепугались. Прошло много времени, забыли, не знали, как устраивать, что можно, чего нельзя. В том же номере "Правды" от 28 декабря, где была опубликована статья Постышева, уже укоризненно говорится о директорах рынков, на которых не продаются елки, что мало елочных игрушек, вообще нет елочных игрушек на прилавках магазинов. На следующий день "Правда" публикует заметки, что на многих московских рынках уже торгуют елками, довольно широкий ассортимент елочных игрушек. Наконец, 31 декабря говорится о том, что колхозники Воронежской области поехали в лес за елками. Даже колхозники поехали, хотя крестьяне никогда не устраивали в своих домах елок, но они поехали в лес за елками! В 1935 году появилась статья, а в 1936 году как бы по тем наблюдениям, которые были сделаны о проведенных елках, появилась книжка, описывающая, как следует их проводить впредь, что нужно делать, какие-то методические материалы. После этого пошло, понеслось. И к началу войны праздник елки проводился во всю, уже было забыто о том, что когда-то его не было. Елена Ольшанская: Александр Степанович Мартынов рос в довоенном Ленинграде. Александр Мартынов: Наша семья во все светлые праздники ходила на площади, на площадь Урицкого и на площадь Воровского. Площадь Урицкого - это Дворцовая, а площадь Воровского - это Исаакиевская. Там вывешивали большие экраны и шли кинофильмы. Из всех этих кинофильмов я помню только "Мы из Кронштадта". Захваченные в плен моряки стояли на очень высокой горе, а я перебирал ногами от нетерпения и страха и ждал, когда же они с этой высокой горы упадут. Это было традиционное праздничное развлечение в нашей семье. И однажды вдруг репертуар дополнился. Папа сказал, что мы идем на елку. Никогда раньше этого не было, я имел малое представление о том, что же это такое. Мне было лет пять, я в войну пошел в школу. И когда мы пришли на площадь Урицкого, там стояло нечто невообразимое. Мне казалось, что оно поднимается выше всех зданий, такие гигантские зеленые пирамиды. Елок было две. Одна поближе ко дворцу, другая поближе к арке. И вся пирамида была усыпана цветными игрушками, шарами. А еще было очень модное украшение - золотой и серебряный дождь, он спускался сверху. Папа сказал: "Разрешено праздновать елку". Елена Ольшанская: Никита Хрущев писал в своих воспоминаниях: "Не помню года и тем более месяца, но вот однажды позвонил мне Сталин и говорит: "Приезжайте в Кремль. Прибыли украинцы, поедете с ними по Москве, покажете город". ...Сели в машину Сталина... Ехали и разговаривали: Постышев поднял тогда вопрос: "Товарищ Сталин, вот была бы хорошая традиция и народу понравилась, а детям особенно принесла бы радость - рождественская елка... А не вернуть ли детям елку?" Сталин поддержал его: "Возьмите на себя инициативу, выступите в печати с предложением вернуть детям елку, а мы поддержим"... Через несколько лет Постышев был арестован и расстрелян. Сын Постышева Леонид вспоминал, что отец часто рассказывал о своем детстве: "С какой завистью мы заглядывали в окна богатеев, где вокруг наряженной и обвешанной подарками елки водили хороводы буржуйские дети". Однажды он "подумал и сказал твердо: "Вот будет очередной пленум ЦК, выступлю и поставлю вопрос о том, чтобы вернуть нашим детям этот чудесный праздник". Перед отъездом отца в Москву Леонид тяжело заболел двусторонним воспалением легких. Вернувшись с пленума, Постышев сразу же пошел к сыну, лежавшему в постели, включил вилку в розетку - и "засветилась десятком маленьких стеклянных свечек красивая искусственная елочка"... "Это подарок тебе и всем советским детям. С этого Нового года опять будет праздник елки!" Леонид моментально пошел на поправку. В семье так и говорили, что вылечили его не врачи, а елка. Елена Душечкина: Постышев - советский Дед Мороз, но об этом быстро забыли, потому что в 1938 году Постышева уже не было. Легенда о Постышеве как человеке, который подарил советским детям елку, стала вырастать уже в 1960-е годы и позже. Он же был из Иваново-Вознесенска, из рабочей семьи и даже в свое время написал несколько рассказов, которые в 30-е годы были опубликованы, книжка эта есть. В этих воспоминаниях и рассказах, чтобы показать, что Постышев на своем опыте ребенка с детства чувствовал ущербность оттого, что у него не было елки (и не могло быть), вводится эпизод, расцвечивается эпизод, придумывается, скорее всего, о том, как Постышев в детстве с мальчишками ползли в саду большого дома, крались, чтобы заглянуть в окошко, увидеть, как вокруг елки веселятся дети богачей. И он тем самым превратился в этой легенде в типичного героя рождественского рассказа о мальчике-бедняке, который заглядывает в окно богатого дома, где дети веселятся вокруг елки, и с грустью думает: хоть раз бы и мне праздник такой! Кто сейчас читает книгу о Постышеве? Тот, кто интересуется политикой, а вовсе не елкой. Я обратила на это внимание, потому что меня это интересовало. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
