Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
25.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[19-05-02]
Лицом к лицуОлег КиселевСегодня у нас в гостях Олег Киселев, генеральный директор компании "Медиа-Социум". Вопросы ему задают Сабрина Таверниси, корреспондент в Москве американской газеты "Нью-Йорк Таймс" и Арина Бородина, обозреватель Отдела политики газеты "Коммерсант". Ведет программу Анна Качкаева. Господин Киселев, в начале мая, я знаю, вы ездили в Южную Африку охотиться на носорогов и на львов. Вам что, остроты ощущений в жизни не хватает? Олег Киселев: Хватает. Думаю, что охота на львов - это как раз отдых от некой остроты ощущений, которую я получаю, занимаясь бизнесом в России. Анна Качкаева: Ну и как в глаза льву взглянуть? Олег Киселев: Ну, в общем-то, достаточно серьезное испытание, достаточно серьезное. Но, прямо скажем, за там 12 или 13 лет, что я в российском бизнесе, есть еще более серьезные испытания. Так что это было не сильно страшно. Анна Качкаева: Спасибо. Я начну не как обычно, не с биографии нашего гостя, а с письма, которое мне прислали из Минска. Наша слушательница Козлова. "Обращаюсь к вам с просьбой от своего имени, своих друзей и знакомых: как можно чаще рассказывать нам о судьбе коллектива бывшего ТВ-6. С тех пор, как прошел конкурс, о них практически ничего не слышно. Наверное, мы еще долго не увидим Евгения Киселева и его коллег, а мы очень за них переживаем". За 2 месяца после состоявшегося конкурса любимые вами журналисты работали. Они сокращали сотрудников, делали сетку вещания, менеджеры утрясали бюджет, спорили по поводу руководящих постов. Ряды акционеров в этот момент покинули двое бизнесменов. И все это время "Медиа-Социум" выяснял отношения с государством в попытке определить дату начала вещания, и буквально на днях Олег Киселев сказал, что "мы каждый день ведем по этому поводу переговоры с министром Лесиным". Так, когда вы выйдите в эфир, господин Киселев? Олег Киселев: Мы планируем выйти в эфир в конце мая - начале июня. Насколько я понимаю ситуацию, наши планы находят понимание в Министерстве печати. Проблема заключается, как всегда в нашей стране, в несовершенстве законов. Вы знаете, что закон о печати предполагает, есть довольно странная такая дефиниция, которая ни к чему не обязывает орган государственной власти, с точки зрения выдачи лицензии, то есть, не ограничивает его действия в сроках, да? Но в этом случае юридическая мировая практика трактует ситуацию, вообще-то говоря, в пользу гражданина или субъекта рынка. Потому что государство, по сути, есть институт, узурпирующий власть, и если нет никаких четких определений, то, в принципе, тот срок, который мы называем как юридическое лицо, он государством и должен быть выполнен. Почему у меня оптимистичные настроения по этому поводу? Я исхожу из абсолютно понятного постулата, что если бы государство не было бы готово выдать лицензию и выпустить в эфир 6-й канал, то какой смысл было проводить в эти сроки конкурс? Согласитесь, ну, совершенно бессмысленно. Неужели устроители этого конкурса рассчитывали на то, что пройдет значительный срок между самим конкурсом и началом вещания? Тогда нужно было бы в условиях конкурса и определить этот срок, как дополнительное условие. Например, мы проводим конкурс в апреле или в марте, но выход в эфир надо планировать в сентябре, да? Как определенное условие. Этого сделано не было, поэтому сразу после конкурса мы оценили свои силы, мы создали бизнес-план, мы обеспечил финансирование, мы на самом деле хорошо поработали с менеджментом, мы собрали, в общем-то, неплохую сетку и сообщили министру, что мы готовы выйти в конце мая. Министерство согласилось с этим сроком. Вот теперь мы готовимся в конце мая выйти в эфир. Если есть какие-то шероховатости, связанные с обязательствами министерства или с какими-то, может быть, дополнительными обстоятельствами, которые вскрылись после конкурса, - ну, мы, в общем-то, не ригидные люди, мы готовы понять, при условии, что это не растянется на недели и месяцы. В этом случае, вы понимаете, что инвесторы реально теряют деньги, а так творческий коллектив, который пользуется огромной любовью ваших радиослушателей, просто будет находиться в довольно серьезном психологическом состоянии. Мы не должны это не учитывать. Это творческие люди, и их внутреннее психологическое состояние, в конечном счете, отзывается на зрителе. Арина Бородина: Олег Владимирович, хотела бы с вами отчасти не согласиться относительно того, что государство, назначая конкурс, не указало сроков вещания. В "Российской газете", когда было опубликовано объявление, была сноска, что победитель конкурса начинает вещание после того, как лицензия МНВК прекращает свое существование, а она не прекратила свое существование. Скажите, сейчас на шестой частоте вещает НТВ-ПЛЮС на основе вроде бы временного разрешения. А не приходила ли вам в голову такая мысль, я не знаю, от лица "Медиа-Социума", ну, это, навряд ли, а может быть, даже как от гражданина, что называется, подать судебный иск на Министерство печати. На основании чего на этой частоте вещает спутниковый канал, который не имеет специальной лицензии для открытого эфирного канала? Олег Киселев: Нет, Арина, мне это в голову не приходило. И более того, все судебные процедуры я как бизнесмен провожу (я на самом деле провожу достаточно много судебных процедур, это нормальный цивилизованный процесс) исходя из определенной цели и задачи моего бизнеса. В целях и задачах бизнеса ЗАО "6-й телеканал" не стоит задача усомниться в правоте выхода НТВ-ПЛЮС. Если эта идея кому-то в голову и должна прийти, ну, наверное, каким-то специальным институтам, радеющим за права, за соблюдение законности и так далее. Но это не моя функция. Я участвую и возбуждаю судебные процессы только в том случае, если нарушаются мои бизнес-интересы. Все-таки мне хотелось бы как-то отрефлектировать на ваше замечание по поводу этой сноски. Это правда, сноска была. Но я хотел бы вам сказать, что именно эта процедура и находится в руках министерств. Я имею в виду прекращение лицензии МНВК. Получается довольно странная ситуация. Если бы это зависело от нас, то, конечно, нас можно было бы обвинить в том, что мы не приложили достаточных усилий для того, чтобы посодействовать лишению МНВК лицензии. Но это не наша функция, абсолютно. Это взаимоотношения министерства и МНВК. И в этой связи мне просто хотелось бы сказать, что у министерства в руках все аргументы. Что касается анализа ситуации, то у нас тоже есть юристы, которые разбираются в законе о средствах массовой информации. И они недвусмысленно мне давали понять, что у министерства есть возможность выполнить свои обязательства. Юридическая возможность. Арина Бородина: Кстати, по поводу временного разрешения. Мне кажется, вы напрасно полагаете, что это дело кого-то. На самом деле, такого понятия - "временное разрешение" - нет в законе, и поэтому это, вообще-то, нарушение прав граждан на информацию. И вот если вы выйдете в эфир по временному разрешению, то уж точно собственник в лице господина Березовского будет вправе за это судиться. Олег Киселев: Именно поэтому нам не хотелось бы выходить в режиме временного вещания. Нам бы хотелось выходить в режиме постоянной лицензии, тем более что мы сделали все, что от нас требовалось для того, чтобы эту лицензию получить. Мы выиграли конкурс в честной борьбе, и борьба была тяжелая, непростая. Было несколько очень достойных конкурентов, которые (лично я считал) вполне могли бы получить право на вещание на 6-м канале. И второе, мы заплатили все необходимые средства, предусмотренные государством. Сабрина Таверниси: Почему вам это интересно этим заниматься? Как это соотносится с тем, чем вы занимались раньше как бизнесмен? Это бизнес? Олег Киселев: Здесь, на самом деле, существуют два мотива, даже три мотива. Первый мотив - бизнес. Я считаю, что медийные компании при таком бурном росте рекламного рынка в России имеют прекрасные тенденции к капитализации. Это то, чем мне интересно заниматься. Я давно уже не занимаюсь текущими операционными схемами. Я занимаюсь вопросами капитализации компаний. Что касается медиа-бизнеса, у меня был опыт в медиа-бизнесе очень успешный. На мой взгляд, успешный. Это был небольшой медиа-проект, тоже телевизионный. Я просто знаю, как работает этот механизм капитализации в медиа-бизнесе. Анна Качкаева: Это МТВ было, да? Напомним нашим слушателям. Олег Киселев: Да, это был такой смешанный проект "Телеэкспо - МТВ". Что касается личных мотивов, то я могу сказать, что это не личный мотив. Это, если хотите, социальный мотив, да? Я не буду говорить: "личный". Значит, социальный мотив заключается в следующем. Мне представляется, так развивалась ситуация в нашем обществе до конкурса. Если бы мы - группа российских бизнесменов, не вышла на поле с предложениями, связанными с этой частотой, с концепцией, которую сформировала команда Жени Киселева, а создали бы альянс с Киселевым, то я не исключаю, что на этой частоте могло бы появиться нечто. Причем, 90 процентов из перечисленного "нечто" мне категорически не нравилось. Категорически. Может быть, только 1-2 концепции, которые были поданы (в том числе, бизнес-коллегами моими), мне нравились. Но уверенности в том, что именно эти бизнес-коллеги завоюют право вещать на этой частоте, у меня не было. Поэтому я посчитал, что я должен принять участие в этом проекте, ибо то, что могло получиться в результате, если бы (повторяю) конкурирующая группа, которая мне абсолютно не нравится... Они не нравились мне не только с точки зрения того, что я не так себе представляю телевидение, я не так себе представляю наше общество. И я не так представляю себе средства. Анна Качкаева: Вы что, спорт имеете в виду? Или что? Кто же вам так не нравился? Из концепций? Я не говорю о личностях. Олег Киселев: Я не буду комментировать это, да? Я считаю, что на федеральном канале метровом не может быть монокультуры. Спорт меня не так сильно раздражал, хотя я тоже считаю, что не должен был спорт появиться на этом канале. Это должен быть general entertainment, канал. Это мировая практика. И те люди, которые предлагали спорт, явно лукавили и явно наигрывали на некие сегодня заниженные интересы, там, части общества, да? И части элиты, которая принимает решения. Попытка как бы убаюкать общество: спорт, искусство... Это все правильно, это хорошо. Но это опасно. Анна Качкаева: Можно все-таки вернуться к мотивам? Вы не раз говорили, что предпочитаете смотреть на ситуацию вокруг ТВ-6 с точки зрения класса российского буржуа. После того, как Страсбургский суд принял к рассмотрению иск господина Березовского об ущемлении прав собственности и ее незаконном отъеме, ваше классовое чувство не подсказывает вам, что вы все-таки претендуете на чужую собственность? Олег Киселев: Мы не претендуем на чужую собственность. Для начала вам скажу, что ситуация с ТВ-6, которая развивалась до того, как была изъята лицензия, мне не нравится. По определению. Я не буду здесь комментировать, на чьей я стороне. Я, на самом деле, считаю, что базисные ценности - неприкосновенность частной собственности - абсолютная истина должна быть. И в этом смысле, когда была история с НТВ, я был на стороне "Газпрома". И я это честно говорю той команде, с которой работаю. Что касается ТВ-6. Мы не претендуем на собственность ТВ-6. Мы готовы купить собственность ТВ-6, если мы имеем в виду материальные и нематериальные активы. Лицензия не является собственностью. Это собственность государства. Частоты, эфир - это собственность государства, и государство решает, кому оно дает право выхода в этот эфир. Исходя из этого, мы абсолютно ничего не сделали, что бы могло принести ущерб предыдущим акционерам 6-го канала, МНВК, но я считаю, что мы заняли нишу, которую могли бы занять другие компании. И возвращаемся к первому вопросу: "это мне не нравится". Арина Бородина: Олег Владимирович, после очередной встречи с министром вы говорили о том, что вы ищете компромисс, и если срок сдвинется, там, 1-2 недели, это не будет катастрофично, но вы ищете диалог. И подчеркнули, что приемлем вариант и с временным разрешением, и с постоянной лицензией. А вдруг вы сделали такое, на мой взгляд, очень прямое заявление, сказав, что вы вместе с акционерами будете придерживаться даты 26 мая в режиме, как я понимаю, вот сейчас вы сказали, что вы хотите именно вещать на основе постоянной лицензии. Есть ощущение, что, видимо, акционеры приняли какое-то решение не идти на компромисс. То есть, правильно ли я понимаю, что сейчас в ход пойдут не только юридические какие-то мотивы, работы адвокатов, но именно ресурсы личные (как я говорю - "административные") ряда акционеров, у которых, конечно, такие возможности есть? Олег Киселев: Когда я выходил из Министерства печати, там меня встретили корреспонденты. Я высказал свою точку зрения. Я достаточно компромиссный человек, и, если это не нарушает базовые принципы, не вижу проблемы личной. Но затем я провел консультации с акционерами и как председатель совета директоров, мне кажется, сейчас я чувствую настроение акционеров. И это настроение достаточно решительное. Анна Качкаева: Давайте проще, чтобы слушатели нас все-таки больше понимали, да? Когда вы соглашались на конструкцию "Медиа-Социума", вернее, некоммерческого партнерства, с точки зрения бизнеса она всегда казалась странной, и, по сути, большинство так и говорили: вы соглашались на присмотр или на внимание власти, скажем корректнее. Совершив эту жертву или сделку (как нравится), вы получили лицензию. Какая жертва или сделка нужна сейчас, чтобы вы начали вещать? Олег Киселев: Во-первых, это были не односторонние уступки, а это было движение навстречу друг другу. Потому что за нами тоже стоял существенный актив. Вы знаете, какой актив стоял за некоммерческим партнерством. Это воля, будем так говорить, власть предержащих, насколько я понимаю. А за нами, в общем-то, стояли деньги и альянс с творческим коллективом. Это существенный ресурс, поэтому уступки были двусторонние. Да, мы соорудили, в общем-то, достаточно рыхлую бизнес-систему, но я продолжаю оставаться убежденным, что если мы не пойдем на другие, существенно более тяжелые компромиссы, эта структура работоспособна и может быть капитализована. Анна Качкаева: В итоге, вот, на какие жертвы или сделки... Олег Киселев: А нам не выдвигают никаких условий. Вот в чем парадокс ситуации. Нам никаких условий не выдвигают. Я задал этот вопрос Михаилу Юрьевичу. Я спросил: "Миша... Михаил Юрьевич, а что мы должны, в общем-то, сделать, чтобы мы могли выйти в эфир 26 числа? Может быть, что-то надо в консерватории подправить, да? Что надо сделать?". Но ответа внятного. Просто не получил ответа. Поэтому я понял, что это лежит за пределами той конструкции, которую мы организовали. Сабрина Таверниси: Насколько я понимаю, вы работали тоже в банковском секторе раньше? Олег Киселев: Я работал практически во всех секторах. Я, Сабрина, что было, понятно, я - предприниматель. В этом смысле я не ограничиваюсь каким-то одним бизнесом. Сабрина Таверниси: Вы участвовали в "Российском кредите", нет? Олег Киселев: Я не участвовал в "Российском кредите". Я был одним из создателей "Альфа-банка", потом создал "Импексбанк". И "Импексбанк" в свое время, после кризиса, совершал такую манипуляцию по оздоровлению "Российского кредита". Сабрина Таверниси: А что такое "Импексбанк"? Это не бывшие активы "Роскредита"? Олег Киселев: Это в том числе и активы, бывшие активы "Российского кредита". Да. Но потому, что (я же повторяю) это была сделка по оздоровлению. Это так называемая bridge-конструкция. Сабрина Таверниси: Люди, которые имели свои деньги в "Роскредите", они получили деньги обратно? Я жила полтора года в Магадане, и у меня есть пара друзей, которые потеряли как раз деньги в "Роскредите". Олег Киселев: Вы по собственной же воле жили в Магадане? Сабрина Таверниси: По собственной. Олег Киселев: Хорошо. Сабрина Таверниси: Не послали. Олег Киселев: Мы выплатили всем физическим лицам первым траншем практически без потерь все средства. Затем мы рассчитались с частью бюджетных организаций, с юридическими лицами рассчитались со всеми. И сейчас идет процесс закрытия обязательств перед западными инвесторами. Сабрина Таверниси: То есть если я в Магадане сижу, и у меня 1 000 долларов было в "Российском кредите", я получила эту 1 000 долларов? Олег Киселев: Дело в том, что если вы продолжаете "сидеть", вы уже ничего не получите. Потому что был отведен большой срок, и была специальная технология получения. И были альтернативы - получать через "Сбербанк" или напрямую. Если вы продолжаете... Сабрина Таверниси: Но с большими дисконтами, насколько я помню? Олег Киселев: С некоторыми дисконтами. Но, вы знаете, не мы в "Импексбанке" и в "Роскредите" придумали кризис, да? Не мы его сделали. Сабрина Таверниси: В чем проблема? Почему произошел кризис? Если вкратце. Олег Киселев: У вас семейный бюджет кто ведет? Вот дома? Сабрина Таверниси: Это что, риторический вопрос? Олег Киселев: Нет, это вопрос для того, чтобы объяснить это на очень простом примере. Сабрина Таверниси: Я. Олег Киселев: У меня бабушка вела, да? И бабушка была лучшим экономистом, которого я знаю. Бабушка всегда говорила, что тратить надо меньше, чем зарабатываешь, а некоторую сумму откладывать в наволочку. Она зашивала и прятала на черный день. Иногда "попадала". Так было, например, с облигациями 3-процентного займа. Но чаще выигрывала, поэтому у нас очень сбалансированный был бюджет в доме. Значит, Россия до 1998 года жила абсолютно по другому принципу. Она тратила больше, чем зарабатывала, при этом приходила к кому-то, просила в долг и считала, что этот долг отдавать не надо. Было внутреннее ощущение, что кредиты отдавать не надо. (Это, кстати, к вопросу о взаимоотношениях "Газпрома", "Медиа-моста" и так далее.) Вот это неправильно. Кредиты отдавать надо. Надо. И это святая истина, без которой рыночная экономика существовать не может, да? Это базовое. Сабрина Таверниси: То же самое для банков и для частных вкладчиков. Олег Киселев: Правильно. Сабрина Таверниси: Почему активы "Роскредита" в "Импексбанке"? Почему не все продано для того, чтобы отдавать всем все? Олег Киселев: Если бы тогда продать активы, то люди бы получили еще меньше денег. Мы пошли по пути того, что оживили эти активы. Они стали работать, и суммы, которые появляются в результате оздоровления этих активов, они и пошли на погашение обязательств перед вкладчиками. Сабрина Таверниси: Но все-таки я получила свою 1 000 долларов, если я пошла через все эти шаги, да? Олег Киселев: Да. Сабрина, я только хочу сказать, что, ну, я, во-первых, не отвечаю за кризис; во-вторых, не отвечаю за политику "Российского кредита" до кризиса. Я к нему не имел никакого отношения. "Импексбанк" все обязательства перед своими вкладчиками выполнил до декабря 1998 года. В августе разразился кризис, в декабре мы закрыли все обязательства. И смогли уже выйти на рынок и строить какие-то схемы. Сабрина Таверниси: На каком этапе сейчас русский бизнес? Мы раньше говорили: "личные связи, по понятиям все". Где мы сейчас? Олег Киселев: Вы знаете, мы, вообще-то говоря, фактически... Я имею в виду крупные российские компании. К сожалению, малый и средний бизнес в очень тяжелом положении, в очень зачаточном состоянии. Де-факто, можно сказать, что не существует. И это беда большая. Хотя, я считаю, что малый бизнес - это больше социальная программа. Для России, во всяком случае. Что касается крупного бизнеса, то крупный бизнес ничем уже не отличается по логике поведения от западного бизнеса. И даже в некоторых случаях как бы повторяет лучшие примеры. У нас хорошие возможности. Мы можем учиться не только на своих ошибках, но на ошибках людей, наших коллег, да? И я так скажу: "ЮКОС", на мой взгляд, ничем не отличается (только величиной капитализации, объемом, да?) от западных компаний. А по устройству, по логике, по методу ведения бизнеса - это очень близкие структуры. Во всяком случае, у нас есть такая площадка, на который мы дважды в год встречаемся с американскими и европейскими бизнесменами. Она немножко пафосно называется. Называется это "Форум деловой элиты США и России". Он существует, по-моему, уже лет 5. И просто вижу, что мы, наконец-то, начали говорить на одном языке. Кстати, помог кризис серьезно. Кризис, который заставил, в общем, проводить преобразования в компаниях. Арина Бородина: Олег Владимирович, вы сами спросили министра о том, что "Миша (или Михаил Юрьевич), а может быть, действительно что-то нужно подправить?". То есть, я так понимаю, что вы не совсем верите, почему вы не выходите в эфир, что дело не только в юридических каких-то аспектах. Не подают ли вам сигналы, что вот в этой непростой конструкции, и не в смысле, что только в "Медиа-Социуме", а именно внутри ЗАО "6-й канал" действительно нужно что-то подправить? Олег Киселев: На самом деле, я бы с пониманием отнесся к тому, что какие-то условия были бы выдвинуты и сформулированы. Другой разговор: приняты ли бы они? Может быть, они бы абсолютно неприемлемыми стали бы? Не знаю. Но то, что государство вправе, отдавая свой ресурс, диктовать какие-то условия, ну... мы живем в такой среде, да? Мы живем в таком обществе. И попытаться перепрыгнуть сразу несколько этапов развития общества? Давайте ждать. У меня просто нет времени. Я уже зрелый человек, и ждать 20 лет, пока созреют условия, когда можно без оглядки, например, на государственные политические институты что-то делать, бизнес, я не могу. Что касается намеков. Ну не слышу я их, понимаете? Может быть, я тугой стал на ухо? Может быть, как вот в старом анекдоте: "Что ты все намеками и намеками? Ну, скажи прямо, да?". А мы скажем: "приемлемо или не приемлемо". В конце концов, те, кто от власти обязан артикулировать задачи, которые там они ставят, могут это без намеков сказать? Я не слышу. Может быть, они кому-то другому адресуются? Маловероятно. Я нахожусь в гуще этих событий. Не исключаю, что, может быть, и кому-то другому, да? Но тогда кто-то другой должен это сказать, А мы все для себя должны решить, готовы мы в этой конфигурации? Повторяю, я этих намеков не слышу. Арина Бородина: Мне как раз кажется, что государство не вправе диктовать вам условия. И вот, мне кажется, проблемы последнего времени как раз состоят в том, что вы принимаете те правила игры, которые навязывает государство. И у меня в этом смысле продолжение. Короткий вопрос. У вас действительно были очень непростые отношения внутри: с менеджментом канала, с его руководителями Евгением Киселевым, Кричевским, Левиным. Это уже ни для кого не секрет. Вот сейчас, на этом этапе, как складываются ваши отношения, и предъявляют ли вам руководители журналистского коллектива какие-то претензии: в вашей, там, несостоятельности и невозможности решить этот вопрос с Министерством печати, в частности? Олег Киселев: Ну, мне кажется, мы решаем одну задачу. Делить, кто из нас должен решить этот вопрос, в общем-то, на мой взгляд, по меньшей мере, по-детски. Решаем. По поводу взаимных претензий. Давно взаимных претензий нет. Есть принципы, которые надо соблюсти в ведении бизнеса. Если речь идет об управлении бизнесом через менеджмент, то моя позиция (и я ее открыто говорю) заключается в следующем: бизнесом, каким бы он ни был - газовый бизнес или нефтяной бизнес, или резиновый бизнес - не должен руководить специалист в этой области, да? Потому что это путь в никуда. Человек увлекающийся, человек больше видит проблему с точки зрения творчества или с точки зрения... если это главный инженер, там, машиностроительного завода, то ему страшно хочется построить какой-нибудь новый прибор или автомобиль. А с точки зрения рынка, это абсолютно бессмысленно. Поэтому я считаю, что бизнесом должны руководить достаточно хладнокровные, отстраненные от непосредственного участия в творческой деятельности менеджеры. Я этого принципа придерживаюсь, и буду придерживаться. Арина Бородина: А ваши коллеги-бизнесмены его тоже придерживаются? Олег Киселев: По тому, как они ведут свой собственный бизнес, гораздо более для них ответственный, я вижу, что придерживаются. Анна Качкаева: А ситуация с "Медиа-Социумом"? Олег Киселев: В ситуации с "Медиа-Социумом" возможны какие-то компромиссы, на которые они готовы идти. Но я для себя эту проблему вижу однозначно. Для меня это бизнес. Этот бизнес не может быть реализован, если он неправильно управляется. Анна Качкаева: То есть, вы хотите возглавлять канал, чтобы было слушателям понятно? Олег Киселев: Вопрос, что называется, прямой. Анна Качкаева: Ну а что же? Мы и так кругами ходим вокруг всего. Олег Киселев: Я лично уже ничего давно возглавлять не хочу. Поверьте мне, что у меня достаточно, в общем-то, возможностей чего-то возглавлять у себя. Это не сверхзадача. Я исхожу из принципа минимизации. А если уже судьба так распорядилась, что у нас в проекте участвуют 2 юридических лица, то было бы правильно совместить эти функции в одном. Если этим человеком будет, кто угодно - Семен Кукес, я не знаю, Вася Пупкин, я не знаю, кто. Эффективный менеджер? ОК. Для меня нет такой проблемы. Сабрина Таверниси: А почему нельзя было делать из этого бизнес просто с коллективом и с бизнесменами? Если есть много умелых менеджеров, почему надо было бы пойти на компромиссный вариант? Олег Киселев: С некоммерческим партнерством, вы имеете в виду? Сабрина Таверниси: Да. Олег Киселев: Потому что это было одно из условий. Сабрина Таверниси: Что было сказано конкретно? Олег Киселев: Ничего конкретно не было сказано, но это тот случай, о котором Арина говорит. Мы получили достаточно прозрачные намеки, что без альянса с некоммерческим партнерством лицензия выиграна не будет. Поэтому, знаете, как говорят многие мои коллеги? "Вам везти или шашечки?". Нам везти. Понимаете, да? Анна Качкаева: И вы рассчитываете на нормальный бизнес? Олег Киселев: И мы рассчитываем на нормальный бизнес. Да. Анна Качкаева: Журналисты уже окрестили всю эту конфигурацию (Примакова, Вольского, бизнесменов, общественность и журналистов) таким акробатическим номером, такой эксцентрикой. Как вы намерены этим всем управлять? Потому что вы сами сказали довольно образно, что Примаков в "Медиа-Социуме" отлично исполняет роль ножа гильотины, которая заключается в том, чтобы просто висеть. Как я понимаю, роль господина Примакова не поменялась. А вот что у нас с лидерами общественного мнения? Они как-то дают о себе знать? Олег Киселев: Дают. Лидеры общественного мнения активно интересуются жизнью канала. Я знаю, что вот тренер сборной России, хоккеист известный Михайлов достаточно часто интересуется тем, когда мы выйдем в эфир, как мы будем вещать, будут ли спортивные передачи? Недавно у меня был звонок академика Фурсенко, который интересовался, будем ли мы на частотах наших освещать сорокалетие Карибского кризиса. Для нас эта поддержка очень важна. Это как раз, видимо, то, что и предполагалось, что все эти люди должны привнести какой-то свой взгляд и таким образом создать влияние общества на информационную политику. Анна Качкаева: А что такое "сетка вещания", вас уже познакомили, да? Олег Киселев: Что такое "сетка" - отдельно, что такое "вещание" - отдельно, и что такое "сетка вещания" - вместе, меня уже познакомили. Арина Бородина: Когда вы говорили про телевидение, что не должен руководить телевидением профессионал, вы говорили, видимо, это действительно такая вот у бизнесменов точка зрения. Дмитрий Зимин в интервью "Коммерсанту" говорил примерно то же самое. Даже не примерно, а практически то же самое, что и вы. Что должен быть специалист-менеджер, а не творец, не участник. Но, тем не менее, телевидение - это особый бизнес. И только что Анна спросила вас, а познакомили ли вас с сеткой вещания. Там действительно особые технологии. Вот сейчас, за это время, что вы вплотную столкнулись, так скажем, с этими телевизионными технологиями, терминами и так далее, с коллективом, с его руководителями. С кем-то из журналистов, наверняка, общались, вообще, у вас изменилось что-то, ощущение, восприятие телевидения? Это составная часть какого-то культурного слоя или это все-таки политика, или это все-таки чистый бизнес? Олег Киселев: Арина, если телевидение рассматривать как некий механизм, который должен акционерам приносить доход, то я вас умоляю: нет никакой особости. Это совершенно нормально описываемый бизнес-терминами механизм. В общем-то, все, что не описывается бизнес-терминами, бизнесом не является. Совершенно другой подход - это то, о чем вы говорите, о некоем специфическом влиянии на общество. Вы это имели в виду? Арина Бородина: Нет, не только это, как раз. Но в том числе, и это. Вот мой вопрос... Олег Киселев: А мы и не отрицаем, что да, СМИ имеют специфическое влияние на общество. Но мы же не лезем в вопрос, связанный с программированием, с созданием образа. Мы считаем, что те принципы, которые опубликовал, обнародовал Евгений Киселев о свободах, о независимости прессы, он и его коллектив будут соблюдать. Мы как бы подписались под этими принципами, но создавать-то мы хотим бизнес. А если в противоречие войдут эти принципы и бизнес, ну, мы просматривали такие возможности: может ли это войти в противоречие? Но мы не видим таких противоречий. Условно говоря, может ли, например, какая-то информационная программа стоить такие деньги, что (и она абсолютно необходима) проект окажется неокупаемым? Но, учитывая, что у нас творческий коллектив тоже является одним из акционеров, крупнейшим акционером, он отдает себе отчет, и у них есть желание заработать в этом процессе. Сабрина Таверниси: Трудно поверить, что телевидение в России сейчас бизнес. Олег Киселев: Сабрина, а почему вам трудно поверить? Сейчас рекламный пирог российский - 670 миллионов. Сабрина Таверниси: Но это принадлежит другому. Олег Киселев: Нет. У нас нет другого источника доходов. У нас есть только один источник доходов. Это доходы от рекламы, да? Спонсорство еще, еще какие-то.... но... Сабрина Таверниси: Но эти потоки как бы идут вот именно эти домам, которые как бы продают и делают? Олег Киселев: Нет. Подождите. Время рекламное продает канал. Да, на рынке существуют разные посредники по продаже этого времени, но это не значит, что деньги растворяются в воздухе. Посредники получают свой комиссионный процент, свои комиссионные, а мы получаем свои. Анализ показывает, что если мы займем, там, 10 процентов этого рынка, суммы, вполне достаточные для того, чтобы через два-три года мы вышли на... Ну, я опять скажу некий термин. Называется это breakeven point. То есть на точку, когда расходы будут... Сабрина Таверниси: В совокупности. Олег Киселев: В совокупности все расходы будут адекватны доходам. Текущие расходы и доходы будут совпадать. То есть точка нуля, да? Совпадение расходов и доходов. Это бизнес, причем это растущий бизнес, потому что параллельно с этим еще растет наш рекламный рынок, и он, по нашим прогнозам, достигнет через 3 года полутора миллиардов. Что тоже, в общем-то, не предел, потому что сегодня только в странах Восточной Европы, там, в Болгарии он составляет 1,5 миллиарда, насколько мне известно. Анна Качкаева: А через кого вы собираетесь продавать рекламу? У нас ведь самый крупный игрок, как известно, рекламное агентство "Видео Интернейшнл", которое продает рекламу на ОРТ, на РТР. И есть более или менее отдельно стоящие "НТВ-Медиа". Вы уже размышляли над этим? Олег Киселев: Анна, мое присутствие здесь предполагает соблюдение коммерческой тайны или я обязан все рассказывать? Анна Качкаева: Ну, во всяком случае, если вы согласились отвечать, то, по крайней мере... Олег Киселев: Понимаете, вы свободу слова прекращаете в диктат свободы слова. Нет. Это коммерческая тайна, и я вам пока об этом не скажу. Анна Качкаева: Хорошо. Будем уважать. Ваше право. Арина Бородина: Олег Владимирович, и все-таки вот не услышала я этого ответа. У вас сейчас сложные отношения с представителями журналистского коллектива или это сейчас уходит на второй план? Мы очень много говорим, конечно, о бизнесе, о политике, а люди все это время находятся без работы, и их ситуация становится все сложнее и сложнее. Олег Киселев: Арина, во-первых, люди не "без работы". Уже идет активная подготовка в эфиры, и если иметь в виду, что люди без работы непосредственно в эфире... Арина Бородина: М-м? Олег Киселев: ...то это правда. Арина Бородина: Угу. Олег Киселев: Подготовка эфира, насколько я понимаю, для журналиста является не меньшим куском работы, и они там, в общем-то, достаточно серьезно загружены. Что касается зарплаты, то зарплата выплачивается. Мы не кредитуем проект за счет заработной платы сотрудников. Что касается "найти общий язык" и "сложности" и "простоты". Мы каждый раз с вами в нашем разговоре подходим к попытке просто описать какие-то модели. Я, в общем-то, считаю, что взаимоотношения людей, а уж взаимоотношения коллективов простыми схемами не описываются. В каких-то вопросах у нас есть противоречия, в каких-то вопросах у нас есть полное согласие. И в течение дня может быть несколько бесед и разговоров: в одних противоречия эти заостряются, в других согласие заостряется и так далее. Это нормальная работа. Но при этом там нет nothing personal, там нет какой-то антипатии или чрезмерной симпатии, которая могла бы, на мой взгляд, тоже помешать проекту. Я не считаю, что взаимоотношения с творческим коллективом ЗАО "6-й телеканал можно было бы свести к простым формулам - "хорошие-плохие". Они разные. Разные. Арина Бородина: Между акционерами тоже разные отношения? Олег Киселев: И между акционерами разные. И акционеры сейчас вырабатывают свои подходы, взгляды, и усреднение. Анна Качкаева: Так акционеры все-таки могут унифицировать свое отношение к вам и коллективу? Олег Киселев: Ко мне лично? Анна Качкаева: Да. Олег Киселев: Такой проблемы в унификации отношений ко мне лично не стоит. Что касается унификации отношений по каким-то вопросам к коллективу, она происходит. Но просто есть вещи, которые нужно решать сиюминутно, есть вещи, которые нужно решать, сделав некую паузу. Анна Качкаева: Хорошо. Это очень сложно. И я боюсь, что мы просто запутаем людей. Потому что вот эти внутренние отношения очень сложно... Олег Киселев: Чтобы избежать сложных ответов, не пытайтесь задавать вопросы, которые требуют сложную систему взаимоотношений описать простыми терминами. Анна Качкаева: Хорошо. Олег Киселев: Это будет упрощение, которое всегда не отражает ситуацию. Анна Качкаева: Понятно, хорошо. Я тогда все-таки попробую еще один вопрос, который витает в воздухе, задать, как уж на него ответите. Представим, что вы все-таки вышли в эфир, да? В этом случае ликвидационная комиссия МНВК и представители собственника, Березовского, больше не идут навстречу вам и коллективу, действительно начинают ликвидационную процедуру и больше не предоставляют вам ни помещение на Ильинке и в Останкино, потому что не заключен договор аренды, не дают больше машин для съемок, не дают больше телевизионных камер. А вы вышли в эфир. Вам негде будет ни работать, ни снимать. Как? Вот вы тоже думали над этим вопросом, если выходить в эфир? Олег Киселев: Нет, не вижу. Я вообще исхожу из концепции того, что акционеры МНВК, а это показал их весь предыдущий жизненный опыт, на самом деле руководствуются тоже прагматическими соображениями. Ну, представьте себе, что у вас есть активы. Эти активы должны работать, да? Они должны приносить хоть какой-то доход. Их можно продать или на них можно получить доход. Активы эти специфические. Никому, кроме ЗАО "6-й телеканал", всякие там "Бетакамы" и студийное оборудование не нужны, ну никому не нужны! Следовательно, только мы можем взять их в аренду, в лизинг и так далее. И проносить некий доход на эту собственность. Если же акционеры будут отталкиваться не от прагматического похода - оживить активы, а отталкиваться из каких-то других соображений, то я не вижу никакой проблемы. Купить автомобили для съемок и купить аппаратуру, есть, конечно, аппаратура, которую придется покупать там чуть дольше, она не лежит в магазине. Но мы это сделаем. А уж помещение - тем более снимем. Никакой проблемы не вижу. Анна Качкаева: Ну да, если только не иметь в виду, что надо 26-го выходить в эфир, а они вот решат вам этого не давать. Олег Киселев: Ну, понимаете, повторяю, они могут это решить, исходя из неких политических соображений. Но (в данном случае) это идет против их политических соображений. Потому что не дать выйти в эфир команде, которую ты в эфир выводил любой ценой, это, в общем-то, непоследовательные какие-то действия, да? Совсем непоследовательные. Сабрина Таверниси: Я как раз хотела сказать, что не кажется, что Березовский - это экономические мотивы, по которым он действует, и который опять, вернемся к теме, что это не бизнес, это личные интересы, это и политика. Хорошо было бы, если бы все опирались только на экономические мотивы и моменты, но... Олег Киселев: Вы меня сейчас убеждаете в том, что это не бизнес? Вы хотите, чтобы, выйдя из этой студии, я пошел и продал акции ЗАО "6-й телеканал"? Сабрина Таверниси: Я хочу, чтобы вы объяснили. Олег Киселев: Не продам, не продам. Анна Качкаева: На этой ноте и закончим. Итак, коллеги, я прошу вас высказаться о том, как вам показалась сегодняшняя наша беседа, что вы нового узнали, как вам представляется наш новый знакомый? Менеджер, человек, бизнесмен, как он вам показался в этом разговоре? Арина Бородина: Я только хочу сказать, это у меня с самого начала разговора сложилось ощущение, что все-таки с бизнесом, как и, наверное, с другими составляющими нашей жизни, у нас пока все еще не до конца сложилось. Потому что, к сожалению, я уверена, что в данном случае телевидение - это не чистый бизнес, я остаюсь при своем мнении. Более того, вы наступаете на те же грабли, на которые наступали ваши предшественники. Потому что нет четких, действительно чистых правил игры. Вы идете на компромисс с властью, вы договариваетесь, вы ждете каких-то намеков, и поэтому возникают сложности в этом процессе. Потому что, к сожалению, пока у нас нет открытого, чистого, опять же, я повторюсь, бизнеса. Вот это я поняла. Если вы говорите, что государство имеет право "намекать", как я говорю, "посылать маяки", к сожалению, мы поэтому так долго и выстраиваем вот все наше общество, если говорить пафосно. Поэтому у меня пока, к сожалению, пессимистичный взгляд на будущее 6-го канала. Сабрина Таверниси: Мне очень понравился разговор, спасибо за то, что вы так описали, где мы сейчас находимся, в бизнесе и все. Но я с Ариной согласна точно, что мне не кажется, что это, ну, к сожалению, не как бы полностью бизнес. Анна Качкаева: На мой взгляд, Олег Киселев продемонстрировал, что он действительно исполняет цирковой номер. Он руководит странной организацией со странными намерениями и со странными бизнес-интересами, но будем надеяться, что зрители Белоруссии и России все-таки увидят когда-нибудь 6-й канал в эфире. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
