Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
25.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[05-06-05]
"Свобода" в ОГИРок-н-ролл и политикаВедущая: Елена Фанайлова Елена Фанайлова: Рок-н-ролл и политика. Вторую передачу под таким названием мы решили провести, потому что для нее пришло время. За нашим столом Дмитрий Чернусь, лидер группы "Чернусь", который представляет себя, как некий арт-проект, а не только, как музыкант. Алик Грановский, легендарный бас-гитарист России, лидер группы "Мастер", Жан Сагадеев, лидер группы "ЭСТ" ("Электросудорожная терапия"), Александр Хамер, лидер группы "Крюгер", Джина, вокалистка и бас-гитаристка этой группы, и Дмитрий Добрынин, ведущий программы "Рок-прицел" Радио России. У меня первый вопрос. Насколько я понимаю, жанр, в котором выступает большая часть собравшихся за этим столом, очень символический, очень нагруженный символической поэзией, так вот, что вы сами думаете, у рок-музыканта и, вообще, у творца должны быть политические взгляды или он все-таки человек, больше зацикленный на мире своих каких-то внутренних переживаний, на мире вот этих прекрасных символов? Может быть, Дмитрий Чернусь, чья песня "Во всем виноват Чубайс" в последнее время привлекает так много внимания разных средств массовой информации? Дмитрий Чернусь: Моя политическая карьера на октябренке оборвалась. Я не стоял ни в пионерах, ни в комсомоле, ни в чем. Я считаю, что должна быть одна партия - нормальных, честных, вменяемых людей. Я за нее стою. Пока мы не научимся смотреть на власть, как на обслугу нашу, мы сами будем в холопах у нее. Елена Фанайлова: Я думаю, что для того, чтобы мы научились это делать, наверное, нужна какая-то работа, в том числе и работа художника, может быть?
Дмитрий Чернусь: Наверное. Александр Хамер: Я считаю, что здесь может быть разный подход, кто как видит свое положение в искусстве. Хотя, например, если взять просто свободного художника, который считает, что он творит, невзирая на политическую ситуацию, то, мне кажется, он заблуждается. В любом случае политика влияет на искусство, на то, что человек делает. Если у него есть активная жизненная позиция, он, естественно, ее отражает в музыке, в текстах. Рок-музыка в принципе началась, как музыка бунта, еще во времена даже Средневековья. Взять того же Паганини, он был бунтарем по своей сути, он был одним из первых рок-музыкантов. Елена Фанайлова: Вот-вот, Саша, у меня вопрос, почему у вас в песне про народ и рок-н-ролл появляется Паганини... Александр Хамер: Да, "Нация рока", мы там просто затронули в тексте разные поколения рокеров наших легендарных групп, мы спели и о тех, кто вдохновлял, кто начал это все дело. Но, в общем-то, у каждого свой взгляд на эту тему, здесь однозначно сказать нельзя, я так думаю. Просто рок-музыка наиболее ярко представляет данное время, то, что происходит в данное время, потому что рок-музыканты являются людьми прогрессивными, пассионарными, они хотят каких-то перемен, они чувствуют то, что вокруг происходит, как будто оголенным нервом и пытаются своим искусством изменить в лучшую сторону то, что происходит. Жан Сагадеев: Я считаю, что это сугубо индивидуально. Есть много примеров художников, музыкантов, которые совершенно аполитичны и позиционируют себя, как аполитичных людей, творцов. А есть музыканты и рок-группы, которые целенаправленно именно муссируют политические темы в своем творчестве. Например, группа "Электросудорожная терапия" периодически касается анархической темы в своем творчестве, подчеркивая непричастность к каким бы то ни было политическим направлениям в жизни общества. Хотя все мы интересуемся политикой, смотрим новости и болеем за хороших людей, которые страдают от действий одержимых властью людей, которые попадают часто в политику. На предыдущем альбоме, которые "Злой рок" назывался, группы "ЭСТ", у нас была пара песен, которые касаются темы межконфессиональных, межнациональных конфликтов, например, песня "Что мы творим", где говорится о конфликте между христианской и мусульманской цивилизациями, или песня "Деньги, власть" у нас такая была тоже на предыдущем альбоме, где говорится о тех людях, которые ради денег и власти готовы переступить любые моральные границы и творить вещи, не соответствующие общечеловеческому понятию о морали. И вот последний альбом, который у нас вышел, он называется "Подъем", там есть несколько песен, которые напрямую касаются политики, может быть, в шутливой форме. Они говорят о тех людях, которые, может быть, внешне стараясь добиться каких-то положительных результатов, действуя в политическом направлении, на самом деле приносят очень много вреда обществу, в частности, ни в чем не повинным детям, людям, которые вообще никак не участвуют в политической жизни. Дмитрий Добрынин: Я представляю Радио России в этой программе. Я бы хотел рассмотреть два вопроса, два аспекта этой проблемы, если можно так говорить. Конечно же, рок-музыкант может и не касаться политики, возможно, это правильно. Но, с другой стороны, как никто, рок-музыкант может поднимать эти проблемы, которые нас всех затрагивают, поскольку ни один другой стиль, я в этом глубоко убежден и надеюсь, что меня поддержат не только мои друзья, присутствующие здесь, но и другие музыканты, а также слушатели, ни один другой стиль в музыке, кроме рока, не может поднимать такие социальные и политические проблемы. С другой стороны, каждый музыкант несет огромную ответственность за тех поклонников и фанатов, которые приходят на их концерт. И ни в коем случае нельзя ими манипулировать и толкать их на какую-то политическую историю, как это делали многие музыканты, не будем говорить сегодня эти имена в эфире, но мы все помним, когда выбирали президента Бориса Ельцина ("Голосуй или проиграешь!"), многие музыканты, включая рок-музыкантов, участвовали в этих концертах. И люди шли на выборы и верили не президенту, не той политической системе, они верили своим кумирам. Елена Фанайлова: Дима, а как же быть с "оранжевой революцией" в Киеве, когда украинские музыканты вышли поддержать Майдан? Жан Сагадеев: Как раз мне достался оранжевый микрофон... Я считаю, это была большая глупость с их стороны, потому что они являлись в основной своей части просто марионетками в руках людей, которым было наплевать и на молодежь, и на рок-музыку, а волновала их только личная карьера политическая или финансовая, и все. Александр Хамер: Им тоже хотелось, видимо, на волне как-то сыграть, хотя, может быть, многие из них действительно верили в то, что они делают. Дмитрий Добрынин: Но ставки гонораров возрастают сразу в несколько десятков раз, вы знаете, при участии в таком концерте. Александр Хамер: Это вопрос о тридцати сребрениках.
Жан Сагадеев: Да-да, в десяточку. Алик Грановский: У группы "Мастер" с 87-го года по 93-й год были очень политизированные альбомы. Первый назывался "Мастер", второй - "С петлей на шее". Это все было в период перестройки, все наши тексты были направлены именно в эту сторону. Но сейчас группа "Мастер" - неполитизированная группа. У меня есть свои политические пристрастия, безусловно, я кому-то доверяю, кому-то не доверяю, но я хочу оставить это за собой. Джина: Здесь я соглашусь и с Хамером, и с Жаном, и с Дмитрием, что этот момент сугубо индивидуален для музыканта, быть ли ему политически направленным и агрессивным даже в какой-то степени человеком или наоборот. Единственное что, конечно же, если музыкант, артист выносит эту точку зрения на публику, он действительно должен быть очень и очень осторожен, потому что публика, молодежь пойдет именно за кумиром, и это как раз может оказаться теми самыми благими намерениями, которые приведут в ад. Елена Фанайлова: Спасибо, Джина. У меня такое чувство последние две минуты, что я нахожусь не в компании волосатых рокеров с прекрасными печатками на пальцах, - я сожалею, что у нас не телевидение, -вот с этими длинными волосами, с росписями всякими, у меня такое чувство, что я нахожусь примерно в старшей группе детского сада, среди таких людей, которые... Они воспитательницу послушали, которая им сказала: ты вот этого дяденьку бойся, ты за эти воротца не ходи. Вам не кажется, что вы сами себе противоречите, что логика бунта заложена в самой этой музыке? Дмитрий Чернусь: Я по поводу того, что мы себя как среднеклассники ведем. Можно, я признаюсь у меня было два десятка где-то прямых эфиров на радио, но я никогда так не волновался по одной простой причине: я просто сейчас вдруг вспомнил, что, скажи мне 10 лет назад, когда я был директором того самого клуба "Sexton", который раздербанили и подожгли, что я буду сидеть с Жаном Сагадеевым, когда-то в качестве музыканта выпустившего две пластинки, я бы очень рассмеялся, правда. А что касается бунта, бунт ради бунта мне не привлекателен. Явсегда и слушал, и стремлюсь в своем творчестве: У меня есть образчики - это аутентичный рок 60-70-х годов, который покоился на трех китах, условно, три "с" - социальность, сексуальность и саркастичность. То есть, если есть какие-то вещи, которые изменить не в силах, это можно высмеять, это можно едко и саркастично, есть такое слово, простебать. Александр Хамер: Не понял, в чем противоречие-то, почему у тебя вопрос-то? Елена Фанайлова: А в том... Дмитрий Чернусь: Может, хотите на что-то подтолкнуть здесь незаметно, на какие-то политические высказывания? Елена Фанайлова: Во-первых, я никого ни на что не хочу ни подталкивать, ни провоцировать, я просто рассказываю то, что я вижу своими глазами, а видела я ровно это. Алексанрд Хамер: А почему возникло такое впечатление? Елена Фанайлова: Саша, ну потому что вы все заговорили о том, чтобы только никого не спровоцировать. Дмитрий Добрынин: Не спровоцировать поклонников, мы говорили об этом. Елена Фанайлова: Да.
Дмитрий Добрынин: Мы не говорили о каких-то других, там, структурах, тайных спецслужбах и так далее. Вы это хотели услышать? Я могу это еще повторить для всех. Но дело не в этом, дело в том, что здесь все-таки необходимо действительно понимать четкую разницу. Скажем, последние выборы Джорджа Буша в Америке, президентские выборы, очень многие музыканты выступали там. За Джорджа Буша, другие... Весь LA, Калифорния и Hollywood разделились на два лагеря - кто-то за Кэрри, кто-то за Буша. "Диснайдер", вперед, за Шварцнеггера голосовал на выборах губернатора. И многие рок-музыканты так делали. Это же опять продажность истории. Мы говорим о том, что рок-музыка по большому счету не продается. И это единственное искусство, я в этом убежден, еще раз повторяю, которое невозможно купить-продать, иначе она не будет рок-музыкой. Вот в этом история. Поэтому нельзя продавать своих поклонников, никогда, ни при каких условиях. Александр Хамер: Секундочку. Просто одно высказывание в твоем вопросе мне понравилось, то, что как будто здесь сидят дети из детского сада. Тем и хороши рок-музыканты, что, да, душа остается душой ребенка, она не обрастает всякими шлаками наносными, не в идеальной форме, конечно, каждый из нас несет какой-то груз пороков, то, что нас окружает, но мы поэтому и отражаем в своих песнях то, что на данный момент будоражит и лихорадит, то, что мы чувствуем это как дети, нам больно, нам больно за эти тысячи и миллионы людей, это нормально. Я считаю, что это великолепно, что мы имеем такие души, души ребенка. Душа ребенка с заплаканными глазами, которому всегда больно и который хочет найти, куда выйти, где будет свет и где будет тепло, уютно всем вокруг, чтобы не было боли, которую он чувствует все время. Жан Сагадеев: Я хотел бы добавить еще, что люди не должны слишком сильно лезть в чужую сферу деятельности в своей жизни, потому что мы все были свидетелями, что происходит, когда, например, бизнесмены, такие как Березовский, слишком сильно залезают в политику, хотя это не их сфера деятельности, или политики лезут в искусство или в культуру, тоже некрасиво получается. Когда артисты или художники начинают заниматься тоже не свойственными их классу общества делами, тоже получается ерунда зачастую. Пироги должен печь пирожник, а сапоги тачать иных дел мастер. Алик Грановский: У меня немножко альтернативное мнение. Я думаю, что рок-музыка и бунт на сегодняшний день это совсем не совместимые понятия. Бунт, насколько я знаю, состоялся где-то в 67-68-м году в Америке. Если вы смотрели фильм "Easy rider", наверное, все смотрели, да, там два молодых человека-байкера волосатых ездили по Америке. В итоге за то, что они были более свободны, чем все, их просто убили. Я думаю, что в этом заключается бунт, чтобы вести себя так, как никто, выглядеть: и их музыка, их отношение к жизни, их свобода, и все, что с этим связано. Я так думаю. Сейчас рок-музыка и бунт могут быть, но, я думаю, все более материально на самом деле, потому что, чтобы сейчас заниматься рок-музыкой, к сожалению, как это ни странно, все равно нужны деньги, нужна реклама, нужна поддержка средств массовой информации и так далее. К сожалению. Но не без этого. Конечно, мы не должны быть совсем уж аполитичными, это безусловно. Елена Фанайлова: Алик в своем выступлении свел как раз две вещи, которые меня очень волновали: то, что сказал Дима Добрынин, что рок-музыка не продается, а мы знаем, что сейчас она продается, я не говорю о присутствующих, я говорю, что в принципе она продается, это возможно: Жан Сагадеев: Продается, это уже не рок-музыка. Александр Хамер: Да, это подмена понятий. Жан Сагадеев: Сейчас происходит подмена понятий и многие группы, относящиеся к категории говно-рок или современных вокально-инструментальных ансамблей, КСП, они представлены на телевизионном экране именно как рок-группы, хотя таковыми не являются. Джина: Совершенно верно. Елена Фанайлова: Объясните мне наконец, что такое говно-рок? Александр Хамер: Можно я скажу свое представление об этом, потому что оно уже давно у меня накипело. Попса, даже те, кто занимается попсой, они знают, что попса - элементарно, это не круто и звучит не круто, а рок - это звучит круто. Поэтому они хотят называться рок-группами, молодежи нравится слово "рок" тоже, потому что рок - это круто, внешние фетиши всякие хотя бы. И это выгодно политикам, потому что, подменяя попсу названием "рок-группа", молодежь начинает как бы идти за ними, они в свою очередь, эти группы, не несут молодежи ничего такого, чтобы заставило их думать о своем предназначении, о своем жизненном пути. И получается такой замкнутый круг, который выгоден и тем, и другим. Дмитрий Добрынин: Я бы хотел еще задать вопрос, уходящий куда-то в воздух: где сегодня в России, в данном случае в Москве на радиостанциях можно увидеть настоящий рок или настоящую рок-металлическую музыку? Пожалуй, что нигде. А как раз на Радио России она звучит. Там звучат разные программы - литературные, и детские, и про кино, и про музыку совершенно разную, и про рок-металлическую тоже. Поэтому, если это нигде не крутить, как она может... Поэтому происходит путаница понятий. Вы говорите: объясните мне, что такое вот это слово, которое я сейчас не буду произносить... Елена Фанайлова: Говно-рок, я произнесу.
Дмитрий Добрынин: Да, хорошо, произносите. Поэтому и происходит путаница. Если вы, журналист, этого не знаете, откуда знает большинство людей, которые живут в городе Железногорск, или в городе Курск, или в городе Воронеж? Потому что мне пишут письма молодые люди от 15 до 19 лет и просят прислать даже не компакт-диск, а компакт-кассету, у них нет компакт-проигрывателя. И когда они приходят в магазин, и там написано - Земфира, "Би-2", "Чайф", и все это в разделе "рок-музыка", а металлического рока, группы "Мастер", группы "ЭСТ", группы "Крюгер": Вышлите, потому что там это не продается. Жан Сагадеев: Думающие люди опасны. Дмитрий Добрынин: Мы не против популярной музыки, то, что называется "тренди-бренди", это действительно барды, которые врубили гитары и стали называть себя роком. Мы не против этого, мы за равные условия. Можно элементарно в принципе это сделать, подсчитать, сколько людей интересуется классической музыкой, популярной, диско, техно, рэпом и в таком же размере просто предоставлять это в пластинках, на радио, в эфирах, в журналах. Посмотрите, сколько глянцевых, гламурных журналов везде и сколько журналов, посвященных рок-металлической культуре. Соотношение совершенно другое. И миллионы людей в России интересуются именно такой культурой. И это несправедливо. Жан Сагадеев: В советские времена тоже было принято подменять становящиеся популярными в СССР западные, какие-то иностранные рок-группы отечественными ВИА и фальшивыми рок-группами, которые опять же такими не являлись. И то, что сейчас происходит, несмотря на всю свободу и так далее, тоже чем-то напоминает ту ситуацию 70-80-х годов.
Алик Грановский: Хотел бы немного добавить по поводу времен и так далее. Все правильно абсолютно, я больше скажу, то, что именно в советские времена рок-музыка начала существовать, как музыка, именно когда музыкантов запрещают, запрещают их стиль, все, что связано с его существованием, тогда именно может рок-музыка существовать, на мой взгляд. Также как и сейчас, если запрещать рок-музыку... Я смотрю по концертам и так далее, не только по группам, которые вы перечисляли до того, по другим коллективам, Жан и так далее, люди опять начали интересоваться именно этой музыкой, так скажем, тяжелой. Почему? Потому что ее нельзя нигде послушать, нельзя включить радио, никто не может тебя проинформировать, где человек может достать именно эту группу или этот альбом, именно это звучание. Елена Фанайлова: Алик, исходя из вашей логики, нам что, запретов не хватает, нам не хватает того, чтобы тяжелый металл задавили еще больше? Алик Грановский: Нет, я не думаю, что здесь дело в этом, я думаю, что это общемировая тенденция на самом деле. Дмитрий Чернусь: Я не склонен в рок-музыке видеть только протестную и бунтарскую составляющую, потому что, кроме этого, существует и собственно музыка. Скажем, "Битлз" вообще до 67-го года, если мне не изменяет память... Первая песня у них такая протестная "A day in the life", скажем. А Марк Болан вообще, когда "Роллинг стоунз" пели "Street fighting man" и переворачивали под эту песню в Сорбонне машины, то некто Марк Фелт, он же Марк Болан, просто интерпретировал Толкиена под гитарочку и перкуссии. И где Марк Болан сейчас, а где многие герои того рок-н-ролла, тоже вопрос. А вы знаете, у нас при товарищах было все очень просто, кто громче крикнет "коммунисты - козлы", тот и в дамки пролез. А вот когда все разрешили вроде бы и когда стало нужно доказывать именно музыкой как таковой, то очень немногие остались на уровне действительно музыки. Если отбросить все протестные, просто взять голую музыку, одну музыку. Все-таки рок-музыка - это еще немножко и лестница в небо, и "Girl" Джона Леннона ("Битлз"), и Холи "Sorry, Suzan" - это тоже рок-музыка, хотя это простые, в общем-то, песенки о любви чистой, незамутненной. Александр Хамер: Да, ну, это все нормально. Дело в том, что не просто кто-то остался, кто-то не удержался в истории рок-музыки. Просто те, кто пели по-честному, то, что хочется петь (кто-то пел о цветах, кто-то пел о бунте, человек выражал сам себя и не мог жить без того, что он творит, без своих произведений искусства, без своих песен, стихов), те и остались. Вот и все, элементарно. Здесь не надо искать: ах, надо бунтовать, тогда мы будем популярны. Ничего подобного. Просто нужно быть честным и делать то, что тебе предназначено свыше. Дмитрий Добрынин: Я просто хочу добавить. Где группа "Крюгер" звучала в последнее время, кроме Радио России? Назови мне, Саша, радиостанцию, где ты звучал? Александр Хамер: Радио России. Дмитрий Добрынин: Радио России. Группа "ЭСТ", группа "Мастер". Все. Елена Фанайлова: А фестивали? Александр Хамер: Мы говорим о радио. Дмитрий Добрынин: Мы говорим о радио. Где звучало? И еще я могу назвать вам 20-30 групп, которые нигде не звучат, кроме программы "Рок-прицел" и моего шоу "Восьмая нота". Нет этого нигде. Жан Сагадеев: Я бы хотел сказать, что рок-музыке слишком сильно обществом современным приписывается протестность эта, потому что просто так воспринимается это со стороны, когда люди хотят жить, как они хотят, вернуться к каким-то общечеловеческим ценностям вечным, жить как им нравится, быть свободными и не только по принципу "делай, что хочу", а именно свободными от каких-то комплексов или каких-то навязанных идеологий. Это уже воспринимается, как протест, хотя люди просто выражают радость от бытия и счастья существования на этой прекрасной планете. Елена Фанайлова: Знаете, друзья мои, я бы хотела вернуться к проблеме, которую обозначил Алик Грановский, когда он сказал, что сейчас рок и бунт - две вещи несовместные, что эти две вещи совместными были в 60-е годы и в основном в Америке, а у нас этого не было вообще. Я позволю себе не согласиться. Конец 80-х для меня лично был таким временем совпадения каких-то очень внятных социальных перемен, в том числе перемен в моей личной жизни, мне кажется, что открывались какие-то новые горизонты перед русскими людьми, и это время для меня совпало со временем подъема, расцвета рок-музыки. Для меня она тогда была каким-то новым каналом информации, совершенно неожиданным, очень мощным. А вот сейчас я не всегда слушаю рок-музыку, я вам должна признаться. Вы можете прокомментировать это мое персональное ощущение?
Дмитрий Чернусь: Когда закрыли 102,5 ("Открытое радио")... Я иногда включаю радио, я знаю, что какую-нибудь "Лестницу в небо" я услышу, пока еду, а когда радио закрыли, никто ни слова... Но зато когда из Радио MAXIMUM что-то там удалили, какой-то якобы рок, все эти Петкуны, как же они завыли: ой, а где нас будут крутить, где же, господи боже мой?! Я считаю, что просто идет в эфире геноцид рок-музыки, вытравляют просто музыку как таковую. Елена Фанайлова: Это сказал Дмитрий Чернусь, и все присутствующие согласно закивали головами. Джина: Я хочу сказать, мое мнение очень жесткое по этому поводу, я считаю, что это целенаправленная политика на отупение современной молодежи. Сегодня уже несколько раз была произнесена фраза относительно подмены понятий, это действительно настоящая подмена понятий, заговор, можно даже так воспринимать, потому что в рок-музыке и, в частности, в металлической музыке, если не все музыканты, представляющие эти стили, дипломированные специалисты, музыканты, то, как правило, в большинстве своем это мастера своего дела, это настоящие виртуозы, это люди, которые пишут красивую музыку, интересную музыку, интересные тексты, это люди, которые постоянно находятся в каком-то творческом поиске и постоянно выдают какие-то новые интересные идеи. А современной молодежи вместо этих исполнителей, этих музыкантов подают вот тебе, пожалуйста, Рома Зверь, вот тебе, пожалуйста, Вячеслав Петкун и так далее, и тому подобное. Очень больно и обидно, и страшно. Алик Грановский: Я хочу вернуться еще немного раньше начала 70-х годов. Тогда понятия "рок-музыкант" вообще не существовало. Тогда существовало такое понятие: "группы, которые играли сэйшена". В 80-х годах с перестройкой все это стало более официально, потому что фирма "Мелодия" стала выпускать первые альбомы таких групп, как "Круиз", "Мастер" и так далее. И тиражи, вы себе не можете представить, это было 3-4 миллиона тираж альбомов. Елена Фанайлова: Вот это мне действительно уже трудно представить. Алик Грановский: Сейчас это невозможно, но тогда это было вполне реально. Если диск-гигант, он так тогда назывался, стоил обычно рубль или рубль пятьдесят, то такие пластинки, как "Круиз", "Мастер" и еще несколько, я сейчас могу долго перечислять, стоили 3 рубля. Поэтому был определенный интерес, что же такое рок-музыка. Когда мы, "Мастер", приезжали в разные города, что мы там видели? Это были битковые аншлаги на стадионах. Мы работали по 2, по 3 концерта в день на стадионах. Если сейчас мы приезжаем в один город, то мы обязаны выехать этой же ночью, вечерней лошадью в другой. Но тогда мы сидели по 2, по 3 недели в одном городе, по 2 концерта, по 3 в день. Это был конец 80-х годов. Вот чем обусловлено то, что именно в конце 80-х было это интересно. Сейчас это стало обыденно, сейчас любой может пойти... Да, это сложно, но мы можем пойти в какой-то магазин, пойти на "Горбушку" и так далее и достать ту музыку, которая нас интересует. Елена Фанайлова: Это ответ Алика Грановского. Я все-таки с вами как-то внутреннее продолжаю спорить, и с тем, что сказала Джина, и с тем, что сказал Алик. Вы говорите, что всех оглупляют бесконечно. Но мне кажется, если человеку надо, он все равно достанет ту пластинку, которая ему нужна, он пойдет на концерт группы "Старый город", как я ходила в свое время, и с большим успехом. Дмитрий Добрынин: Насчет того, что достанет пластинку, опять же это большая проблема, ссылаюсь на те письма, которые приходят в редакцию. Сегодня песня становится рекламой и по телевидению, и по радио. Если она написана зачастую в попсовом стиле, она рекламирует определенные товары, стиль жизни. Рок-музыка, как правило, этого не делает. Большинство рок-песен, рок-металлических песен созданы для думающей молодежи, и думающие люди интересуются, потому что спектр вопросов, которые затрагивает рок-музыка, это же не только политика, это интерес к каким-то древним историям, потусторонним мирам и многому другому. И то, что говорил Алик Грановский, что сегодня это уже не является бунтом, вообще, в сегодняшнем упрощенном мире страстно жить, по моему мнению, - это уже бунт. А рок-музыка, естественно, - это страстная история. Огромное количество энергии. Ну, и в конце я бы хотел обратиться к Дмитрию Чернусю, песня "Во всем виноват Чубайс", как ее называют... Так вот, рок-музыка не ставит вопросы "кто виноват?", она ставит вопрос "что делать?". Дмитрий Чернусь: Мы говорили о рок-музыке и власти, помнится. Оказывается, я могу привести пример, когда власть использовала рок-музыку и, кстати, во благо этой рок-музыки. Когда, например, в Венгерской народной республике в 68-м году тоже собралась было молодежь крушить машины и, памятуя, что было 12 лет назад, Янош Кадар разрешил носить длинные волосы венгерской молодежи и разрешил рок-музыку. И гениальные ведь группы "Омега", "Локомотив ГТ", "Скорпион", "Фоноград", ""Илиш", "Бергеди", "Генерал", много прекрасной музыки, и выросла в Европе целая рок-культура. Дмитрий Добрынин: Да что значит, кто-то разрешил?! Это вообще какая-то глупость! Разрешили - и теперь можно отпустить волосы, запретили - надо постричься. Ну, подумаешь, это венгерская молодежь отпустила себе волосы!
Жан Сагадеев: Я, Лена, по поводу ваших ностальгических воспоминаний о конце 80-х хочу сказать, что это был период, когда новая власть, новые люди или старые люди, замаскировавшиеся под новых, активно использовали рок-музыку, как оружие по перемене порядка в обществе нашем. И тогда активно проводились концерты, типа которых я участвовал, "Рок на баррикадах", где-то у Белого дома и так далее. Власть активно пользовалась рок-музыкой в своих целях. Как только цели были достигнуты, рок-музыка потихоньку начала уходить в подполье, потому что просто не дают прямо или косвенно, осознанно или неосознанно никакого продыху в нашей стране, несмотря на огромную ее популярность. Елена Фанайлова: Спасибо Жану Сагадееву. Я бы хотела обратить внимание на одну фразу из вашего выступления: рок-н-ролл все равно популярен. Я думаю, что он обречен на популярность. Я пытаюсь сейчас нащупать, может быть, какую-то механику, при помощи которой он мог бы вернуть себе то влияние, которое у него когда-то было. Или это моя утопия, этот разговор невозможен? Александр Хамер: Я, во-первых, немножко в разговоре назад вернусь. Если бы сейчас ведущие рок-коллективы страны ротировались на радио также, как "Максидром" и другие рок-фестивали, туда бы набиралось гораздо больше людей, на эти шоу, гораздо больше, потому что люди всегда любят исполнение со сцены мастерское, виртуозное, всегда предпочитают посредственному. Об этом даже говорить не стоит. Мы же вообще не ротируемся, нас как будто нет. И несмотря на это, группы востребованы. Это первое. И второе, у нас произошла катастрофа давным-давно, в 1917 году, и после того как разрешили рок-музыку в конце 80-х, к этому времени и поспела новая формация - советский человек, она созрела, ей бы еще столько дай жить в этой советской стране, а тут раз, и перемены произошли, и началась такая сумятица. Но их понаплодили очень много, вот этих клонов понаделали очень много вот эти совки. А совки хотят есть свою духовную пищу, потому что уже с душой у них большие проблемы. И пока им нужно вот это пойло, вот эта сила, вот этот духовный суррогат, который подается, они пока его едят. Но пройдет немножко времени, мы, платят нам, не платят, делаем свое искусство, и мы в конце концов каких-то результатов добьемся, потому что наша страна настолько уже отравлена этим ядом, этими шлаками, что она или проблюется, или сдохнет. Я вот так думаю. Елена Фанайлова: Это была зажигательная речь Александра Хамера. Саша, только как она проблюется? Я боюсь, чтобы она кровью не начала харкать. Александр Хамер: Может быть, немножко кровью похаркает. Время нужно. Потому что наши плохие цари накопили столько, что за 70 лет грабили и никак не разграбили, и еще до сих пор остается большая почва, чтобы продолжать творить какое-то свое корыстное зло. Но мы и другие люди, настоящие граждане, патриоты своей страны, мы все равно со временем станем на ноги. Для этого нужно время. Разрушать-то легче, чем строить. Нужно время для этого. Время нужно, время. А мы сделаем уже это все. Елена Фанайлова: Это было мнение Александра Хамера. Я только напомню, что немножко выше Дмитрий Добрынин сказал, что Россия находится в русле мировых тенденций, то есть уже не время бунта сейчас. Александр Хамер: Разного качества. Не обязательно танки. Бунт разного качества. Жан Сагадеев: Я бы хотел заметить, что существует некий парадокс, я неоднократно слышу во время интервью от многих журналистов на радио, на телевизионных каналах, где присутствую, о том, что сейчас рок-музыка не популярна, вот это я слышу последние лет 30. Сейчас модно диско, брейк, итальянцы какие-то. А на самом деле Алик напомнил о временах, когда были аншлаговые концерты, тогда было действительно время безрыбья. Как только открывались какие-то шлюзы, люди ломились на любой концерт, где более-менее честная, открытая музыка играется. На самом деле сейчас количество поклонников рок-музыки возросло многократно, просто сейчас нет этого положения безрыбья, и к нам приезжают западные звезды, у нас много рок-клубов, много концертов, кто-то гастролирует, кто-то выпускает альбомы, уже нет такого дефицита музыки. При этом парадокс заключается в том, что эта музыка действительно не представлена ни на радио, ни на телевидении. Взять те же MTV или Муз-ТВ, которые когда-то были прогрессивными на волне перестройки, когда они только появились, сейчас они превратились просто в какую-то одну сплошную "Утреннюю почту" 24 часа в сутки. Музыка востребована, на дворе у нас демократия, а люди, жаждущие, желающие ее видеть, слышать, не имеют такой почему-то возможности. Это вопрос к нашей нынешней власти и к тем, кто ей помогает, к бизнесу. Дмитрий Чернусь: Жан, можно я, как очевидец, такой маленький экскурс... Я могу сказать примерно, когда рок-н-ролл закончился, как какое-то масштабное явление. Ты помнишь "Sexton", когда за 2 ящика пива, за 3 бутылки водки и за ведро сосисок группа играла. Жан Сагадеев: Я за 500 долларов. Дмитрий Чернусь: Ну, за 500 долларов ты играл уже потом. А когда все это начиналось... А потом однажды заявлен был один крупный деятель, и он сказал: "Ребята, я, конечно, готов, но у меня есть директор, у меня есть продюсер". И этот директор заломил такую цену! И все потихоньку кончилось. Хотя, я помню, там в один вечер могли сыграть "ЭСТ", за ними блюзовая группа "Уайт спирит", а поздно ночью приезжал "Мистер Твистер", и был угар, и на следующий день "Коррозия металла". Помню, это время было. Было культовое место, куда люди могли прийти и играть просто музыку для себя, для своих поклонников, а зарабатывать где-то, возможно, в стране. Тогда были возможности. Дмитрий Добрынин: Времена-то, чтобы играть за водку и сосиски, конечно, прошли, и рок-музыканты не обязаны где-то дворниками мести улицу сегодня и потом где-то вечером еще играть сейшена. Я хочу еще затронуть такую тему, мне кажется, что необходима какая-то государственная поддержка. Почему мы сегодня наблюдаем огромную экспансию рок-металлической музыки из Скандинавии? Потому что в Финляндии существует абсолютно точно государственная поддержка, когда группа молодых людей может прийти в местный муниципалитет и сказать о том, что мы - группа, мы хотим играть. Естественно, у них нет для этого средств, им предоставляют определенные средства, какие-то скидки, инструменты, студию и поэтому они могут вполне записаться и очень много примеров групп, которые сегодня стали европейскими рок-монстрами, которые начинали именно так: репетировали где-то в подвалах, но на государственном обеспечении. Во всем мире происходит каждый буквально месяц огромные роковые шоу - и "Уокен", известный фестиваль, и "Свиденрок", и "Втуска" в Финляндии. В России почему-то этого нет. Здесь опять происходит подмена - рок-музыка и не рок-музыка. Вот здесь сидят рок-музыканты, которые знают, что такое настоящий рок. Большинство людей в России относятся к рок-музыке почему-то негативно. А если говорить о связи политики и рока в нашей стране, то, мне кажется, рок-музыка наиболее патриотична. Если сегодня поднимаются многими политиками вопросы о национальной идее, вот она - национальная идея, потому что молодежь, которая слушает рок-музыку, - это будущее этой страны. Елена Фанайлова: Спасибо Дмитрию Добрынину, я только позволю себе некоторые сомнения в словах "государственная поддержка", я понимаю, что все согласны с Димой, но мне кажется, что та музыка, которая в основе своей все-таки несет идею независимости, какого-то драйва, рассчитывать на то, что чиновники ей помогут: У меня вот это вызывает страшные сомнения. Дмитрий Добрынин: Пожалуйста, на государственном радио выходит программа "Рок-прицел", и там самая брутальная музыка звучит. Елена Фанайлова: Дима, спасибо за уточнения. Давайте Алика Грановского послушаем.
Алик Грановский: На самом деле я хотел дать слово Ольге Островской, которой есть, что сказать. Могу ее представить, она была переводчиком у таких людей, как Ричи Блэкмор, "Скорпионс" и так далее, много-много металлических групп. Ольга Островская: Я, в общем, человек сочувствующий, к рок-музыке отношение имею совершенно опосредованное, но я хочу сказать, что даже такой человек, такая звезда, как Ричи Блэкмор лично мне говорил о том, что даже у них там существует огромная проблема, что задавила попса, что настоящая музыка никому не нужна, что таким людям, как он, таким высочайшим профессионалам очень трудно существовать сейчас. Хотела еще сказать такую вещь, помните, вы, Леночка, говорили по поводу фестивалей? Была такая история, я все-таки хочу ее рассказать, не буду называть ни имен, ни названия фестиваля, я думаю, что все догадаются. Когда-то я позволила себе такую смелость, прийти к одному человеку, который организовывает самый крупный наш так называемый рок-фестиваль, и сказала ему: у вас там играют все, кто угодно, кого только нет, почему таким мастерам, как "Мастер", там не сыграть? Знаете, что мне было отвечено очень высокомерно? "Девушка, это все делается не так, вы вредите группе, что так пришли". Джина: Лена, я хотела немножечко пояснить, ты сказала, что со мной не согласна об отуплении нации. Я почему так уверенно и твердо это сказала? Потому что в свободное от рока и металла время я преподаю музыку в школе и я непосредственно общаюсь с современной молодежью, с современными ребятами, и я вижу, насколько им сейчас тяжело, насколько их рвет, буквально рвет в разные стороны. Дома говорят одно, в школе говорят другое, СМИ говорят третье, а СМИ - это боги. Что им показали, то они увидели и то они восприняли. Направить их в другое русло, помочь им, подсказать им - колоссально тяжело, колоссально, потому что они в большинстве своем дезориентированы и они в первый период времени, общения с ними не идут на контакт, агрессивно не идут. Потом - да. Безусловно, да, прозвучало, что тот, кто хочет, тот может, найдет и услышит, но это, как правило, дети и подростки из семей с определенным культурным, нравственным уровнем. А таких, к моему глубочайшему сожалению, я это вижу, единицы. Даже не минимум, единицы. Именно поэтому я так высказалась. Елена Фанайлова: Это было выступление Джины, вокалистки, бас-гитаристки группы "Крюгер". Грустно говорить "спасибо, Джина" за это выступление. Жан Сагадеев: Я хочу сделать небольшую ремарку по поводу, Лена, вашего высказывания, что не надо поддерживать с государственной стороны рок-музыку. Почему нет? Многие политики любят эту музыку, это раз. Во-вторых, Россия, если что и может миру дать точно, так это культуру, потому что у нас всегда была и музыка, и поэзия, и литература, сколько угодно талантливых людей, почему бы нам не показать огромное количество отличных рок-групп, которые в разных городах нашей страны существуют и не могут просто никак выбиться в люди, у них даже иногда денег на билет до Москвы нет. Они могли бы запросто конкурировать на европейском, по крайней мере, уровне со многими голландскими, бельгийскими, немецкими и так далее командами. Это во-первых. А у нас происходит, во-вторых, то, что... К примеру, я сейчас смотрел передачу по телевизору о погроме на Манежной площади. Юрий Лужков, хозяйственник наш, мэр города, с одной стороны, запрещает рок-концерты, потому что, в его понимании, это нечто, связанное с хулиганством, бесчинством. С другой стороны, он разрешает вот такие вещи прямо в центре Москвы между Госдумой и Красной площадью, которые заканчиваются погромами и убийствами. На рок-концертах такого не бывает никогда. Елена Фанайлова: Спасибо Жану Сагадееву. У меня только один вопрос. Вы сказали, что многие политики интересуются рок-музыкой и ее поддерживают. Вы хотели бы оказаться в числе тех музыкантов, которые были приглашены в администрацию президента к Суркову для разговора? Жан Сагадеев: Почему бы и нет? Елена Фанайлова: Что бы вы ему сказали?
Жан Сагадеев: Я бы ему напомнил о том, что Россия дала миру таких композиторов, как Чайковский, Мусоргский и так далее. У нас сейчас очень много талантливых людей, которые просто пропадают, иногда спиваются, иногда уходят не по своей воле в попсу или в магазины торговать гитарами. Хотя могли бы продемонстрировать всему миру хорошую, качественную музыку, современную, интересную. Дмитрий Чернусь: Очень достойный ответ Жана по поводу... Понимаете, в каком качестве туда прийти? Прибежать на цирлах или прийти и сказать, вот в чем вопрос. Я бы, наверное, постарался бы все же прийти и сказать то, что я думаю. Но вряд ли меня кто-нибудь там стал слушать, другой вопрос. А вообще, конечно, дай бог, что мы здесь так собрались и поговорили, но не будет ли это просто разговор и все? Хотелось бы, чтобы нас действительно могли услышать. Елена Фанайлова: Спасибо, Дмитрий Чернусь, я постараюсь. Дмитрий Добрынин: Сейчас нас, я думаю, слушает большое количество людей, и я бы хотел сказать, что ни в коем случае нельзя тем людям, которые интересуются рок-музыкой, рок-металлической культурой, ни в коем случае нельзя сдаваться, нужно бороться. В конце концов нужно громче кричать "хеви металл"... Жан Сагадеев: Хеви металл!!! Дмитрий Добрынин: Правильно. ...и отстаивать свое право слушать ту музыку, которая его интересует. Александр Хамер: Я бы хотел, чтобы на ребят, которые слушают рок-музыку, играют рок-музыку, наше правительство обратило серьезное внимание, потому что это действительно творчески думающие люди, с которыми можно смело идти вперед и от которых можно ждать каких-то реальных решений. Это первое. А второе, я хотел бы, чтобы люди чаще вспоминали о том, что у них есть родина по-настоящему, не только 33 квадратных метра, а та земля, по которой они ходят, чтобы они берегли ее, украшали, чтобы не сорили, не ломали и уважали друг друга. Елена Фанайлова: Саша, это твой текст для Суркова? Вот этот текст ты бы сказал в администрации президента? Александр Хамер: В общем-то, я всегда говорю то, что думаю. Алик Грановский: Я немножко скажу опять же альтернативно. Не надо ни на кого надеяться, надо надеяться только на себя. Я думаю, если мы будем делать так, как мы сами чувствуем и думаем, в итоге труд все перетрет. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
