Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
25.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[26-03-05]
Дорога свободыВедущая Кристина Горелик Самых распространенных нарушений прав человека в российских регионах; Благотворительность через Интернет: как помочь больным детямКристина Горелик: Какие нарушения прав человека самые распространенные в российских регионах? Я попросила региональных корреспондентов Радио Свобода встретиться с представителями правозащитных организаций, поговорить с местными жителями и выяснить, с какими злоупотреблениями они сталкиваются на местах. Наибольшее число жалоб от граждан в правозащитный центр в Казани на действия сотрудников милиции. Продолжает Олег Павлов. Олег Павлов: Чаще по непонятной традиции достается подросткам. Наталья Каблова: Этих мальчиков задержали в отделе милиции города Казани и, пытаясь добиться от них признаний в совершении кражи, в течение нескольких дней подвергали избиениям. Олег Павлов: В таких случаях, по мнению Натальи Кабловой, председателя совета казанского правозащитного центра, многое, если не все, зависит от позиции родителей. Сами подростки встать на свою защиту еще не могут. - Потом в кабинет вошел тоже милиционер, такого крепкого телосложения, он сказал, что я еще какие-то покрышки украл от машины, и ударил сильно в грудь, дышать я не мог. Поставили около стенки, и я должен был так стоять, меня не кормили, воды не давали, поэтому у меня сил не было, я чувствовал себя очень плохо. Наталья Каблова: К нам обратились матери этих мальчиков, и после проведения нами общественного расследования, в результате которого подтвердились заявления мальчиков и их матерей о том, что к мальчикам применялось насилие. Нами был подключен адвокат по этому делу, который добился в первую очередь прекращения уголовного преследования в отношении самих мальчиков и привлечения к уголовной ответственности сотрудников милиции, подвергавших мальчиков насилию. Олег Павлов: Однако здоровье подростков оказалось сильно подорванным. Через несколько месяцев у одного из мальчиков наступила клиническая смерть. Считается, что это последствие полученных в милиции травм. Есть проблемы в обращении с нелегальными эмигрантами. Но в последнее время в Татарстане все больше жалоб поступает от религиозно настроенных мусульман. Причем идут они из Закамского региона. В Чистополе, Альметьевске, Набережных Челнах людей подозревают в принадлежности к запрещенной террористической организации "Хизбут-Тахрир". Всего в 2004 году правозащитники зарегистрировали около 90 обращений граждан с жалобами на милицию. Не все они подтвердились, но и то, что есть, считается Наталья Каблова, более чем достаточно. Кристина Горелик: Граждане страдают не только от действий сотрудников милиции. Иностранные студенты в России подвергаются избиениям со стороны экстремистских молодежных группировок. Слово Андрею Юдину, Липецк. Андрей Юдин: 14 марта этого года объектом нападения скинхедов стал Абу Бакар. Абу Бакар приехал в Россию из Западной Африки, республика Мали. Он учится на первом курсе филологического факультета Липецкого государственного университета, и приехал учиться в Россию в рамках государственной программы обмена студентами. Абу Бакар охотно согласился рассказать, что с ним произошло, несмотря на то, что он получил сотрясение головного мозга и повреждения средней тяжести. Он находится в нейрохирургическом отделении больницы уже вторую неделю. Абу Бакар: На остановке они сразу стали нас окружать, чтобы мы никуда не убежали. Начали оскорблять, зачем мы приехал сюда, в Россию, что мы здесь делаем. Подошел ко мне, ударил по голове, сразу стали другие меня избивать - в глаза, в живот, в горло. Я потерял немного сознание, голова стала сильно болеть, я чувствовал, что мне плохо. Андрей Юдин: По рассказам студента Абу Бакара, в нападении на него и его друга принимали участие порядка 16 молодых людей. Абу Бакар: Экстремизм: Я думал, что это давно закончилось в мире. Андрей Юдин: Пояснить тенденцию происходящих событий, когда нарушаются права иностранных студентов, я попросил правозащитника Галину Селину, она лидер правозащитной организации "Ковчег". Галина Селина: Если наше государство приглашает иностранных студентов учиться, я думаю, что оно все-таки обязано обеспечить им безопасность. Родители должны своему ребенку объяснять, что цвет кожи абсолютно не делает человека другим. Андрей Юдин: В Правобережном отделении прокуратуры города Липецка у следователя Андрея Асташова удалось узнать, в какой же стадии находится это расследование. Андрей Асташов: Группа молодых людей унизили национальное достоинство и по признаку пола, расы избили гражданина республики Мали, причинили ему телесные повреждения. Прокуратурой возбуждено уголовное дело, пункт А часть 2-я статьи 282 Уголовного кодекса Российской Федерации. Расследование продолжается, проводятся следственные мероприятия. Задержано двое молодых людей. Андрей Юдин: От подробных комментариев, будут ли наказаны остальные участники нападения, существует ли в Липецке группировка скинхедов и когда завершится следствие, сотрудник прокуратуры пояснить отказался. Кристина Горелик: Но даже если дело дойдет до суда, не всегда граждане смогут надеяться на справедливое судебное разбирательство. Только по Ростовской области жертвами российской судебной системы Европейским судом по правам человека признаны 6 человек. Рассказывает Григорий Бочкарев. Григорий Бочкарев: Сейчас в Ростовской области уже, пожалуй, никого не удивишь поданной жалобой в Европейский суд по правам человека. Ростовчане апеллируют к Европейскому суду, как к последней инстанции, потому что потеряли всякую надежду на справедливое судебное разбирательство в России. Вот что рассказывает руководитель Ростовского центра содействия международной защите, известный в регионе правозащитник Станислав Великоречанин. Станислав Великоречанин: Есть, судя по решениям Европейского суда, которые уже приняты в отношении России и шесть из них это по Ростовской области, что очень много, говорит что с судебной системой у нас не все в порядке. Фактически, это нарушение права на справедливое судебное разбирательство и самое главное - отсутствие беспристрастного суда. Всего вынесено постановлений по России 36. Шесть из них - это Ростовская область. Это дело Бурдова, где признано нарушение статьи 6 "Право на справедливое судебное разбирательство" и нарушение права собственности. Это по Сахавуди признано нарушение по статьи 6. Это дело Гасанова, где признано и нарушение права на справедливое судебное разбирательство, и нарушение собственности. Это дело Кольцова, где тоже признано нарушение права на справедливое судебное разбирательство и нарушение собственности. Это Петрушка, где то же самое. И это Сухорубченко. У Сухорубченко было признано только нарушение, что дело было рассмотрено предвзятым судом. И само количество, если посчитать, сколько у нас регионов в Российской Федерации, то можно сказать, что в Ростовской области судебная система под руководством нашего председателя областного суда Виктора Николаевича Ткачева вышло на первое место по нарушениям права на справедливое судебное разбирательство. Григорий Бочкарев: Виктория Сыпченко сама подготовила свою жалобу в Страсбург. Во-первых, потому, что в прошлом году закончила юридический факультет. Во-вторых, потому что не так давно стала волонтером Ростовского центра содействия международной защите. В 2002 году беременная молодая женщина по совершенно надуманному обвинению провела в следственном изоляторе больше четырех месяцев и только после того, как из здания суда города Батайска ее увезли на машине "Скорой помощи" в больницу, Викторию освободили из-под стражи под подписку о невыезде. В итоге ее осудили на два года условно. Вот, что она об этом вспоминает. Виктория Сыпченко: В связи с тем, что я была задержана без возбуждения уголовного дела, потом, впоследствии, я была осуждена Батайским городским судом, но абсолютно городской суд не принял во внимание то, что я находилась в состоянии беременности, материалы дела изучались вскользь, и в связи с тем, что я считаю, что меня незаконно осудили, я начала искать правозащитников. Григорий Бочкарев: Так что следующим жителем России, чью жалобу удовлетворит Европейский суд по правам человека, вполне возможно, будет кто-то из ростовчан. Кристина Горелик: Невозможность защитить свои права в суде - проблема не только ростовского региона. В Нижнем Новгороде по решению судов стариков выгоняют из квартир прямо на улицу. С подробностями Олег Родин. Олег Родин: Судебные приставы на основании судебного решения выселяли из своей квартиры 80-летнюю пенсионерку, обманутую квартирными мошенниками. Выселение проходило среди бела дня, в присутствии соседей по дому и при репортерах местных телеканалов. Старушку вывели под руки из подъезда и усадили на ближайшую скамейку, рядом свалили ее нехитрое имущество. Человек остался без жилища, без родственников, без поддержки на девятом десятке жизни. Хорошо еще, что бурные протесты нижегородцев заставили городскую власть пристроить старушку в дом престарелых, иначе - помирай тут же, у своего подъезда. Но почти так же грозят выселить судом 25 семей, работников Горьковского автозавода. Их еще в прошлом столетии заселили в ведомственный дом на улице Суздальской, который теперь понадобился для других целей, а жителям предлагают выкупать за огромные деньги квартиры в другом, недавно достроенном доме. Жители с этим не согласны и считают, что их право на жилище уже реализовано и их должны переселить в другое жилье бесплатно. Марина Табарина: Я не против квартиры, я против тех условий, которые мне навязывают. Я здесь живу по ордеру, согласно ордеру, на меня открыт лицевой счет, постоянная прописка. В чем проблема, я не пойму. Почему на этих же условиях они не могут дать мне? Олег Родин: Завод предлагает другой вариант - проживать на условиях найма сроком на 5 лет. Но не повторится ли потом та же история - жители в сомнениях и потому хотят остаться в нынешнем жилище. Марина Табарина: Почему в этом договоре написано, что я в будущем теряю право владения и пользования? А я не хочу терять этого права владения и пользования! Это не общежитие, это квартира, моя, которую я в праве приватизировать! Олег Родин: Отстаивая свои права, жители обещают дойти до Европейского суда по правам человека. А тем временем у них уже отключали электроэнергию, чтобы заставить съехать из дома, где они живут второй десяток лет. Похожая история в Сормовском районе, где для пожарной части был выстроен 20 лет назад дом, куда заселяли остронуждающихся в жилье. Позже дом был перепродан другому владельцу, который требует освободить квартиры, поскольку люди не имеют прав собственности на них. Татьяна Витушкина: Прописывались мы согласно ордеру, все вполне официально. Хотя они сейчас бьют на то, что наша прописка и наше проживание в этом доме недействительны. Олег Родин: Людей вселяла и регистрировала в этом доме районная администрация, однако новое руководство считает, что прописка была неправомерной и решать судьбу жильцов должен суд. Говорит Андрей Ковбу - глава районной администрации. Андрей Ковбу: Люди там проживали, но каким-то образом появилась прописка именно в этом здании. Это не общежитие, это жилой дом, но прописка получилась: Я думаю, что все вопросы, которые на сегодняшний момент вокруг этого дома происходят, решит только суд. Олег Родин: А как может решить суд, нижегородцы видели на примере 80-летней пенсионерки: Кристина Горелик: Уроженец Грозного Анатолий Коноплев потерял жилье и все свое имущество в Чечне. Вот уже 9 лет он пытается добиться у российских властей компенсации. О проблемах вынужденных переселенцев и беженцев рассказывает Лада Леденева, Ставропольский край. Лада Леденева: Уроженец Грозного Анатолий Коноплев перебрался в станицу Марьинскую Ставропольского края 9 лет назад, во вторую чеченскую. С тех пор пенсионер, потерявший в Чечне жену и дочь, не может получить полагающуюся ему по закону компенсацию за утраченное жилье и имущество. Анатолий Коноплев: Жена и дочка были прописаны там. 8 мая умирает дочка. Было не до прописки, потом военные действия начались, и так я остался не прописан. В 2001 году умирает жена. Есть свидетельство о браке, заверенное в 2001 году, что мы были не в разводе. Два свидетеля, что я жив. Пришло подтверждение из Чечни, из города Грозного, что я там проживал. Районный суд отказал. Подавал апелляцию в краевой суд - тоже отказали. Лада Леденева: По словам председателя пятигорской общественной организации юридической помощи беженцам "Вера, Надежда, Любовь" Елены Самбуровой, случай Анатолия Васильевича - один из самых распространенных в правозащитной практике организации. Сегодня на первом месте по количеству обращений беженцев в правозащитные организации края - проблемы получения российского гражданства. Следующая категория вопросов - получение компенсации за утраченное жилье, погибших родственников и ранения. На третьем месте - пенсионные дела, поскольку, более половины вынужденных переселенцев из Чечни - пенсионеры. И самая важная, одна на всех проблема - продление присваиваемого на 5 лет статуса беженца или вынужденного переселенца. Елена Самбурова: С получением статуса беженца у нас вообще на территории края сложилась такая ситуация, что миграционная служба в начале отказывала даже в выдаче бланков, чтобы люди их заполнили. Но после обращения в Федеральную миграционную службу Российской Федерации эта проблема была решена. На сегодняшний день у нас на территории Ставропольского края зарегистрированы официально по последней статистике всего два беженца. (Из Чечни - это вынужденные переселенцы. А беженцы - это которые приезжают из бывших стран СНГ.) Сейчас политика миграционной службы направлена именно на сокращение количества вынужденных переселенцев и беженцев. То есть именно здесь можно говорить о нарушении прав. То есть людям незаконно отказывают в продлении срока действия статуса. Лада Леденева: Все последние постановления правительства России и о выплате субсидий, и о постановке на жилищную очередь, требуют действующего статуса вынужденного переселенца, и сегодня, чтобы продлить этот статус, все больше жителей края обращаются в суд. Кристина Горелик: И снова тема жилья, но на этот раз пострадавшими стали получатели субсидий в Мордовии. В результате новой системы начисления субсидий по оплате коммунальных услуг почти 15 тысяч человек стали платить за жилье гораздо больше, чем раньше. Из Саранска передает Игорь Телин. Игорь Телин: Раиса Исакова - с момента выхода на пенсию 2 года назад из-за того, что размер пособия невелик, всегда пользовалась субсидиями по оплате коммунальных услуг. Раиса Исакова: Мне давали субсидию 400 рублей, а общая квартплата была 660 рублей. Игорь Телин: С 1 марта размер субсидии по оплате коммунальных услуг, получаемой Раисой Федоровной, резко изменился. Раиса Исакова: Квартплату я плачу в два раза больше, то есть я платила 260 рублей, теперь мне 520 надо платить. Пенсию я получала 1690 рублей. Вот считайте, сколько мне остается, чтобы прожить, даже с этой субсидией мне не хватает. Игорь Телин: Изменение размера субсидии расстроило не одну Раису Исакову, а тысячи жителей Саранска. Кроме большинства пенсионеров, субсидии получают те семьи, где среднемесячный доход на одного человека не превышает величины прожиточного минимума. Это в первую очередь работники бюджетных организаций, медики и учителя. Раиса Исакова: Соседка с четвертого этажа нашего дома платила за квартиру, ей начислено раньше было, 440 рублей, была субсидия у нее 300 рублей, то есть 140 только она платила. Теперь ей начислили 660 рублей, а субсидию дали только 200 рублей. То есть она теперь 440 рублей должна заплатить, так, как раньше без субсидии она платила. То есть в два раза ей субсидию уменьшили. Я не знаю, что это за закон и кто его придумал. Для простого обывателя, для нас, эти сведения не дошли, откуда взялись вот эти нормы, эти расчеты, везде ли они по России такие или только в Мордовии. Я слышала, что только в Мордовии у нас по распоряжению главы республики это придумано, такой расчет. Объяснили так, что началась реформа. А что эта реформа? Значит, реформу будут проводить, а наше положение социально-экономическое будет ухудшаться и ухудшаться, мы все хуже и хуже живем. Игорь Телин: Директор республиканского правозащитного Центра Василий Гуслянников называет нововведение прямым нарушением прав граждан. Василий Гуслянников: Дело в том, что в соответствии с законом было прописано, что положение тех, кто имел льготы, не должно ухудшиться. А здесь налицо нарушение закона, ухудшение положения. Права граждан бывают политические, гражданские, а бывают социально-экономические. И вот здесь именно нарушение социально-экономических прав. Материальное положение человека таково, что у него доходы меньше прожиточного минимума. Таких людей в Мордовии даже до половины, народ живет ниже уровня бедности, и при этом еще права нарушают таким образом, что он стал получать еще меньше. В Саранске малоимущая семья платила 100 рублей, все остальное платило государство. Теперь мы переходим к другой системе, когда самые бедные будут платить в 5-7 раз больше. Игорь Телин: По мнению Василия Гуслянникова, прокуратура должна проверить законность принятых изменений в системе начисления субсидий по оплате коммунальных услуг. Кристина Горелик: На очереди рубрика Алексея Симонова, которую автор ведет из приемной Фонда защиты гласности. Алексей Симонов: Раиса Жмодик, секретарь Новосибирского Союза журналистов. Мы разговариваем о законах, которые были переданы в администрацию Новосибирска, сделанные по ее собственному заказу Фондом защиты гласности. Раиса Жмодик: Закон о поддержке СМИ, который разработан по заказу администрации Новосибирской области Фондом защиты гласности, сейчас принято решение о создании рабочей группы по формированию социального заказа и закон о поддержке СМИ должен идти вкупе с этим, потому что в нашем законе на конкурсной основе, на основе социального заказа мы создали рабочую группу, мы по всем законам сейчас будем вести обсуждение. Алексей Симонов: Это хорошая мысль, но я думаю, что по-прежнему проблема палаты по информационным спорам даже на уровне региона - это проблема юридическая. Понимаете, нет, мы не нашли: Раиса Жмодик: А вы же предложили как вариант к областному совету привязку. Алексей Симонов: Не просто к областному совету. Мы предложили, чтобы областной совет выбрал омбутсмена по прессе, и вот тогда уже, на основе омбутсмена по прессе, как его главный инструмент, палата по информационным спорам. Раиса Жмодик: В принципе, вот этот вариант устраивает. Я думаю, что это рациональный вариант. Алексей Симонов: То есть, короче говоря, проделано медленно, но верно, находит себе идея воплощение. Раиса Жмодик: Я думаю, что не так быстро, как мы хотели, но толчок дан, то есть точки роста есть, над чем работать. Алексей Симонов: Расскажи мне еще, пожалуйста, что происходит с Четвертым каналом? Раиса Жмодик: НКТР обращались, есть ли приказ о прекращении деятельности Четвертого канала, они сказали, что официально нет. Канал продолжает работать. Алексей Симонов: То есть пока вот эта история о выданной ему лицензии, которую не продлили официально: Раиса Жмодик: В августе прошлого года ее продлили. Алексей Симонов: Но в том-то все и дело. Можно ли было продлить эту лицензию или надо было... Раиса Жмодик: Вот я этого: Алексей Симонов: Ты этого не знаешь? Раиса Жмодик: Нет. Алексей Симонов: Понятно. То есть до апреля, по-моему, до конца. Раиса Жмодик: Вещание не прекращено, продолжается вещание Четвертого канала. Алексей Симонов: Хорошо. Скажи, пожалуйста, а общее состояние с прессой в Новосибирске? Раиса Жмодик: В принципе, достаточно стабильно, нормально. Ситуация с ГТРК, знаете же, варианты сокращения, там реорганизация ГТРК, никто толком ничего не знает. Алексей Симонов: А реорганизация идет? Раиса Жмодик: Они готовятся к реорганизации. Алексей Симонов: Они еще только готовятся. Раиса Жмодик: Да, готовятся только. Алексей Симонов: То есть еще увольнений не наступило. Раиса Жмодик: Не наступило. Алексей Симонов: Но там же, как я понимаю, в ГТРК до двух трети людей просто потеряют работу. Раиса Жмодик: 80 человек планируется в Новосибирске, 90 - Томск, такая же ситуация на Алтайском крае. То есть практически во всех отделениях ГТРК. Алексей Симонов: То есть этот переход ГТРК на чисто информационное обслуживание населения чреват чем, с твоей точки зрения? Раиса Жмодик: Время практически все забирают, оставляют только информационное вещание. Плохо для региона, во-первых. Во-вторых, две трети штата: не две трети, одну треть штата увольняют, людям там устроиться некуда будет. Алексей Симонов: Даже в Новосибирске? Раиса Жмодик: Вы же прекрасно знаете наш рынок. Куда? Остальные каналы не расширяются. В принципе, специфика журналистов электронных СМИ, но они же не смогут устроиться в другие виды СМИ. Алексей Симонов: То есть минимум 80 человек придется перепланировать собственную жизнь? Раиса Жмодик: Да. Алексей Симонов: Понятно. А если умножить на весь Союз, то это колоссальное сокращение. Раиса Жмодик: Мы, в принципе, планируем пригласить ВГТРК и сибирских представителей ГТРК собрать, чтобы объяснили хотя бы политику, чтобы было понятно их предложение. Алексей Симонов: Скажите, а так называемое федеральное телевидение совсем загнулось? Раиса Жмодик: Сибирь. Алексей Симонов: Сибирь, да. Та идея, которую Драчевский с Лондоном разрабатывали, она, к сожалению, не дала: Раиса Жмодик: Не дала роста, не получила развития. Алексей Симонов: То есть, в сущности, я правильно понимаю, что имеются резервы по части частот? Раиса Жмодик: Есть резервы по части частот. Алексей Симонов: Тогда вдвойне возникает вопрос, почему придрались к Четверке. Не является ли это чистокровной политикой, а не только экономикой или порядка получения, продолжения, продления и так далее лицензии? Раиса Жмодик: Не для записи. Алексей Симонов: И я выключил диктофон. Кристина Горелик: Помощь других людей зачастую оказывается единственным шансом спасти жизнь человека. Право на жизнь нуждающиеся получают от совершенно незнакомых людей, которые перечисляют деньги на счет. А после отмены льгот благотворителям приходиться не только находить деньги на лечение, но и оплачивать дорогу. Сегодня мы будем говорить о благотворительности в пользу больных детей, в частности, о таком, совсем недавно открытом в России направлении, как благотворительность через Интернет. В гостях у меня Екатерина Бермант, председатель благотворительного Фонда "Детские сердца", автор странички в интернет-проекте "Живой журнал", о котором мы обязательно поговорим сегодня, и Екатерина Чистякова, донор, волонтер, координатор донорского движения при Российской детской клинической больнице. Перед тем, как приступить к нашей беседе, я прошу послушать репортаж Петра Пархоменко. Петр Пархоменко: По мере развития Интернета на постсоветском пространстве возможность заниматься благотворительностью появилась и у простых людей, которые не являются состоятельными предпринимателями или представителями крупных фирм. Сеть дала возможность одним людям рассказать о своей беде миллионам других, а тем, кто услышал этот крик о помощи, собраться вместе и действительно помочь. Сын Надежды Пестиковой болен раком. В свое время он прошел курс лечения, но эндопротез не прижился, и его пришлось удалить. После этого Славе нужно было делать новую операцию, а денег у родителей с трудом хватало на лекарства и процедуры. Помощь пришла тогда, когда надежды на нее практически не осталось. Надежда Пестикова: Начали отправлять письма в благотворительные фонды, потом нам посоветовали обратиться именно в благотворительный фонд "Настенька". Но надежды, честно, уже мало было у меня вообще на что-то. Директор благотворительного фонда попросила, в Интернете повесили какие-то объявления, еще что-то, то есть я в это не вникала, потому что других было много проблем. И получилось так, что мы довольно-таки быстро набрали нужную сумму. Петр Пархоменко: 3-летнему Мантосу Лавреносу, лежащему сейчас в отделении онкологии Российской детской клинической больницы, нужны деньги на операцию и оплату стационара, в общей сложности 60 тысяч рублей. Пока вся сумма еще не собрана, но тех денег, которые все же ежедневно поступают, пока хватает на то, чтобы мальчик оставался в больнице и проходил необходимые предоперационные процедуры. Страшный диагноз Мантосу поставили в 2 года. Прошел год мытарств по больницам и чиновникам, когда мальчику, наконец, сделали операцию по удалению мочевого пузыря. Однако после этого выяснилось, что операция сделана не совсем так, как было нужно. Чиновники сказали им прямо: "Собирайте деньги и езжайте в Москву, только там вам смогут помочь". Мама Мантоса Аошра рассказывает, что в первый раз за много месяцев начала улыбаться, потому что только здесь, в Москве, ей дали надежду на то, что ее сын будет жить. Благодаря Интернету возможность стать благотворителем и реально помогать людям есть у каждого. Марина Козлова была простой домохозяйкой, воспитывающей дома собственных детей, до тех пор, пока вместе с другими женщинами, знакомыми по сайту для молодых мам, не отправилась в больницу, куда в прошлом году привезли детей из Беслана. Теперь с помощью Интернета Марина занимается организацией помощи и другим детям, лежащим в этой больнице, необязательно жертвам терактов или катастроф. И, по ее словам, те, кто реально помогают, такие же обыкновенные люди. Марина Козлова: Именно так, совершенно простые люди, которые в Интернете, например, видят мое объявление. Пишу, что конкретному мальчику Диме, который лежит в отделении онкологии, очень нужно то-то, то-то и то-то. То есть речь может идти о сборе средств на какое-то дорогое медицинское обследование. Они звонят мне, они пишут мне и предлагают свою помощь, приезжают, привозят. Например, буквально в течение этого месяца в отделение онкологии как раз привезли стиральную машину. Кристина Горелик: Петр Пархоменко рассказывал о благотворительности через Интернет. Главное достоинство Интернета - это адресность. Люди могут сами непосредственно рассказывать о своих бедах, рассказывать историю болезни, публиковать документы, счета, на которые нужно переводить деньги. Но у меня такой вопрос. Все-таки вот этих потенциальных спонсоров, потенциальных благотворителей, их же нужно найти, нужно же выйти на эту аудиторию. Большинство людей, которые помогают детям, они все-таки не приходят в Интернет с мыслью о том, что "вот я сейчас найду этот фонд или эти счета и помогу". Они вдруг наталкиваются на определенный сайт, видят конкретное объявление, их оно трогает и они перечисляют деньги. Екатерина Бермант: Да, безусловно, в большинстве случаев, по-моему, происходит все спонтанно. Именно наткнувшись на тронувшее сердце письмо, человек впервые, возможно, задумывается о проблеме. О том, что мы все благополучные люди, здоровые дети, конечно, у всех есть какие-то проблемы, но это несравнимо с той бездной, которая лежит под этой спокойной гладью. И вот когда человек туда заглядывает, он понимает, что и его лепта может помочь спасти чью-то жизнь. Вот это прикосновение к чужой судьбе, оно вообще очень важно; когда человек понимает, что он может что-то изменить, он это делает. Кристина Горелик: Как человек, который участвует в различных интернет-проектах, как вы видите вот эту цель - выйти на нужную аудиторию, на потенциальных спонсоров? Екатерина Бермант: "Живой журнал" (www.livejournal.com) - это вообще сообщество единомышленников. Там найти помощь просто, потому что там люди настроены на эту волну. Теперь уже, по-моему, огромное количество людей готово помочь, им просто нужно подсказать, куда обратиться. Кристина Горелик: А что нужно подсказать тем родителям, у которых больные дети, у которых случилось несчастье? Куда им обращаться? Екатерина Бермант: На самом деле есть специализированные сайты. На них трудно выйти, потому что для того, чтобы сайт был раскручен, на это нужны большие деньги. Обычно благотворительные организации такими средствами не располагают. Некоторые родители нас, например, наш сайт "Детские сердца" (www.childrenshearts.ru) находят случайно. В принципе, набрав слово "благотворительность" в Интернете, боюсь, что найти то, что нужно, сложно. Кристина Горелик: Вот это ведь тоже проблема: Екатерина Бирманд: Это проблема. Кристина Горелик: :Что касается поисковой системы, люди в российских регионах, например, в большинстве своем не очень обучены в этом смысле: они не всегда умеют пользоваться Интернетом. Я думаю, что большинство из них просто не знает, каким образом и что нужно сделать, чтобы непосредственно найти какую-то помощь. Катя, может быть, вы скажите, что делать в этой ситуации? Екатерина Чистякова Екатерина Чистякова: Я хотела только добавить, что прелесть Интернета во многом в том, что он позволяет очень быстро получить помощь. Даже прозвучавший репортаж упоминал Мантоса, мальчика из Литвы, мы сейчас ждем от больницы официальных документов, чтобы обратиться в официальные инстанции, Интернет собирает помощь уже сейчас. Это большой плюс, потому что ребенку нужна помощь просто срочнейшая. Как обращаться? Честно говоря, мне кажется, все-таки можно в Интернете найти аудиторию, которая потенциально является целевыми для благотворителей. Буквально на моих глазах за год на форуме дьякона Андрея Кураева сформировался фонд помощи. Начиналось все с того, что там единичные люди просили помощи, и часто просто никто не обращал внимания на эти призывы. Сейчас там вполне оформившееся сообщество, которое рассматривает эти просьбы, которое обязательно проверяет эти просьбы, потому что мошенников полно, в том числе и в Интернете. Помощь приходит достаточно быстро. Кристина Горелик: Существует еще многие сайты, вот Катя Бермант наверняка расскажет о других страницах в Интернете, где тоже можно получить помощь. Екатерина Бермант: Я хотела бы особо упомянуть фонд "Настенька" (www.nastenka.ru) , который эффективен, который самоотвержен, который просто прекрасно собирает деньги именно потому, что есть огромный кредит доверия. Есть общество, недавно организованное, "Китайский летчик", в "Живом журнале", которое сейчас, просто на наших глазах помогало нам собирать деньги на Лену Елисейчик и собрало изрядную сумму. Множество других. Например, домашние странички "О нас" или "Вместе с мужем". Кристина Горелик: Но тут существует очень серьезная проблема. Как человек может разобраться, насколько эти люди будут бескорыстны в этой помощи? Как проверить? Екатерина Бермант: Интернет - это территория свободы и доверия. Например, на сайте "О нас" (www.onas.ru) ежедневно публикуются цифры, сколько собрано, сколько потрачено. Кристина Горелик: Хорошо, а как вы сами проверяете, действительно ли эта история настоящая? Екатерина Бермант: Мой случай очень простой. На самом деле, если человек просит деньги на операцию на сердце больному ребенку, то, как правило, есть уже выписки из больницы, консультации врачей, и мы переводим собранные деньги непосредственно в клинику, которая будет оперировать. У нас возможности злоупотребления сведены фактически до нуля. Для чего, собственно, и нужны фонды! Буквально сегодня я прочла цитату уважаемого мною Льва Биндера, который сказал, что люди недоброжелательны и с недоверием относятся к фондам, потому что фонд - это возможность злоупотребления. Нет! Фонд - это инструмент, который злоупотребления как раз отсекает. Потому что иногда невозможно проверить всю семью. Бывают случаи, когда при самой жертвенной и прекрасной матери есть алкоголик папа или дедушка, или бабушка, например, и эти деньги могут пропасть. Переведенные из фонда в клинику, они как бы застрахованы. Другое дело, что, конечно, нужно еще доверять этому фонду. Но я предполагаю, что сейчас уже есть достаточное количество подобного рода организаций, которые заявили о себе как честные и открытые фонды. Кристина Горелик: Скажите, вы сталкивались со случаями мошенничества и какими они могут быть, чтобы предупредить наших слушателей? Екатерина Бермант: Конечно, нужно застраховать себя от этого горького ощущения, что тебя обманули в лучших чувствах. Мы столкнулись с таким вопиющим фактом, когда мама четырех детей Марина Абашкова, обратившаяся к нам за помощью по поводу операции на сердце своей младшей дочери, обнаружила на одном сайте аналогичную историю, просто буквально списанную с истории ее дочери. Только отцом дочери именовался некоторый Олег Валов (никогда на это имя ничего не отсылайте!), который просто взял выписки из истории болезни, и рентген, и письмо матери - и просто подставил свои реквизиты. Помимо того, что жулик наживается на чужой беде, он подрывает доверие людей к подобным просьбам. Мы обратились в ФСБ. Кристина Горелик: И что ФСБ? Екатерина Бермант: ФСБ, конечно, рассмотрело нашу просьбу, завело дело, но пока результатов нет. Кристина Горелик: Подобных случаев мошенничества вообще много в Интернете? Екатерина Чистякова: Я бы сказала как раз, что мне чаще приходиться сталкиваться с оборотной стороной. Ведь родители больных детей, они не фанрайзеры профессиональные. Они формулируют свою просьбу так невнятно, что интернет-сообщество, несмотря на то, что это территория доверия, набрасываются на эти просьбы просто как стая пираний на несчастную мышку. В общем, буквально каждый день мне приходиться отвечать на какие-то письма, в которых говорят, что: здесь мошенник, здесь мошенник, здесь мошенник, здесь мошенник! Очень часто, наверное, в 80 процентов случаев, это просто мать, которая не умеет просить, которая не умеет подобрать документы, которая не умеет даже объяснить, что с ней произошло. Допустим, диагноз "острый меловласный делейкоз" она слышит в первый раз и не может даже грамотно написать. Кристина Горелик: Мы сейчас говорим о детях, у которых есть родители. А что делать с детьми-сиротами, когда за ними никто не ухаживает, к ним никто не приезжает, если они в больнице? Более того, если у них порок сердца, например, бывает же так, что в детском доме об этом узнают через несколько лет, поскольку никто этими детьми не занимался, никто за ними не следил. Как им помочь, этим детям? Екатерина Бермант: У нас было трое сирот, и больше проблем мы имели с органами опеки. Эти органы решили, что мы нарушаем права детей, публикуя их фотографии и фамилии на сайте. С тех пор мы стали немножко умнее и публикуем только имена с букой "Д", "М" вместо фамилии. Кристина Горелик: С другой стороны, эти фотографии тоже могут дать какой-то дополнительный стимул для благотворительности. Екатерина Бермант: Конечно, ведь когда ты видишь эту мордочку, то у любого нормального человека возникает желание помочь. Сейчас у нас есть мальчик из детского дома Коля (не могу назвать его фамилию, потому что, оказывается, это нельзя, я нарушу его права), мы сейчас собираем деньги для мальчика из детского дома. Я надеюсь, что, может быть, в следующем месяце мы сможем уже собрать нужную сумму для его операции. Кристина Горелик: А какая сумма? Екатерина Бермант: Сумма обычная, стандартная - 5 тысяч долларов. Это самая дешевая операция на сердце: Кристина Горелик: В принципе человек может пойти в ближайший банк и перечислить деньги на счет. А что касается крови, ведь для того, чтобы упросить человека стать донором, ему же надо рассказать, что он должен с утра куда-то подъехать, если это забор крови на тромбоциты (что еще сложнее), то он должен приехать сначала один раз, у него возьмут анализы, потом второй раз ему нужно приехать. Каким образом вы уговариваете людей все-таки пойти на это? Екатерина Чистякова: Кровь - это такая штука, которую нельзя заменить никакими деньгами. Человек, сдавший кровь, он спас, на сегодняшний день продлил жизнь двум-трем детям, как правило, или одному большому ребенку, в которого много переливают. Это сама по себе сильная мотивация. Понимаете, деньги может дать не каждый, а донорство - это форма благотворительности, которая доступна очень многим, независимо от достатка. Кристина Горелик: Как вы находите этих людей? Екатерина Чистякова: Когда совсем караул, а совсем караул бывает перед длительными праздниками и летом, то это только большое количество объявлений, просьбы в корпоративной рассылке, люди идут навстречу, потому что на самом деле людей, готовых помочь, очень много. Просто 12 миллионов жителей Москвы еще не знают, что они должны сделать, чтобы помочь детям: должны пойти и сдать кровь. Безвозмездному донору полагается обед и по Трудовому кодексу отгул в день сдачи крови и любой день к отпуску или просто отгул. Кристина Горелик: То есть два отгула? Екатерина Чистякова: Но это кодекс, в котором, к сожалению, право и правоприменительная практика - это две большие разницы. Я не знаю, наверное, в 99 процентах случаев наши доноры не имеют такой возможности, объяснить своему начальнику, почему тот должен дать ему отгул, чтобы человек занялся благотворительностью за счет его руководителя или владельца фирмы. Кристина Горелик: Теперь у меня к Кате Бермант вопрос. Вы ведете какую-то статистику? Может быть, у вас есть какие-то постоянные спонсоры? Скольким детям вы помогли? Екатерина Бермант: Безусловно. У нас есть трогательные постоянные старушки, которые переводят нам с каждой пенсии 20 рублей, 100 рублей. Мы с ними переписываемся, подробно отчитываемся о том, что произошло за истекший период. У них нет Интернета, и поэтому они не могут следить, так сказать, on-line. У нас есть постоянный спонсор, который появился у нас случайно, от отчаяния. Однажды я не могла найти денег татарскому мальчику, потому что внезапно в Москве случилось какое-то безумие. Не помню, с какими-то событиями это все-таки было связано, никто не хотел давать мусульманскому ребенку. И это было так стыдно и противно, что я просто не знала, куда идти. Я пошла в мечеть, я подумала, что может быть мне там кто-нибудь поможет, никто мне помочь не смог. Тогда я написала во всевозможные организации - и вдруг мне ответил "РусАл". С тех пор уже 8 детей прооперированны за счет "Русского Алюминия". Однажды я познакомилась с Александром, который производит тортики "Медовики". Это небольшое производство, он не "РусАл", но он уже трижды участвовал в наших детях. У него у самого трое, он совершенно прелестный, дивный, прекрасный парень, и так случилось, что он наш постоянный спонсор. Кристина Горелик: Вообще, на многих хороших сайтах, кроме того, что публикуют фотографии и фамилии детей, что нужно, с историей болезни, с различными документами, после этому публикуют информацию об операциях, как они были проведены, сколько денег было потрачено и так далее. Вы знаете, в Интернете вообще очень много говорится об успешных операциях и практически ничего о неуспешных. Вы не хотите расстраивать потенциальных спонсоров? К сожалению, все-таки процент неудачных операций хоть и небольшой, но есть же. Екатерина Чистякова: Наш больной вопрос на самом деле, потому что у нас гематология - это, действительно, смертельное заболевание. Ты знаешь, что у тебя 50 процентов или даже 10 процентов за то, что он выживет, а 90 за то, что он умрет, такое тоже бывает. Но ты должен знать прекрасно, что если ты не поможешь, он умрет в 100 процентах случаев. Мы всегда еженедельно сообщаем о состоянии наших детей. Если кто-то погиб, мы тоже об этом сообщаем. Екатерина Бермант: Наш сайт читают не только те, кто уже вылечился или те, кто хочет помочь. Наш сайт читают и те, кому помощь сейчас нужна. Эти мамы, как правило, уже в ужасе. И мы пока не решили, публиковать или не публиковать смертельные исходы, у нас их: три. Бывают тетрады Фалло, пентады - это когда в одном бедном сердечке пять или шесть неправильностей. Тут уже бывает, что ничего не сделаешь и, тем не менее, иногда вдруг вот он, уже умирал, и выкарабкался. До последней секунды не надо терять надежды. Кристина Горелик: У всех есть право на жизнь, независимо от пола, возраста, религиозных предпочтений, социальной благоустроенности. А дети - это наиболее уязвимая и незащищенная группа, и при крайне низком уровне жизни в России и отсутствии финансирования, а, вернее, спонсирования со стороны государства тех же операций, это право дети могут получить только с помощью благотворителей. Герой рубрики Людмилы Алексеевой тоже помогает другим людям. Но, в отличие от моих гостей, Екатерины Бермант и Екатерины Чистяковой, он работает во властных структурах и в данном случае это только помогает депутату Сергею Валькову заниматься правозащитной деятельностью. Людмила Алексеева: Большинство правозащитников позиционируют себя от власти и это понятно. Ведь функции правозащитной организации - это защита прав и свобод граждан от их нарушений государственными учреждениями и их чиновниками. Однако есть среди правозащитников такие, которые одновременно являются представителями власти, правда, не исполнительной, а законодательной. То есть являются депутатами законодательных собраний разных уровней. И одно другому, оказывается, не мешает, даже наоборот, помогает депутатской работе и правозащитной. Один из таких совместителей Сергей Владимирович Вальков, депутат Ивановского областного собрания. При этом он возглавляет Комиссию по правам человека Ивановской области и является председателем Ивановского общества прав человека. Пригласив Сергея Валькова в студию, я задала ему именно этот вопрос: как удается ему совмещать эти обязанности. Не мешает ли его независимости, необходимой для правозащитника, то, что он является депутатом областного законодательного собрания? Скажите мне, Сергей, то, что вы депутат, и то, что вы председатель комиссии, вам удается это использовать в вашей правозащитной работе или это несколько противоречит тому, что вы должны быть независимым правозащитником? Сергей Вальков: Мне это только помогает, потому что, будучи правозащитником и депутатом, я могу использовать депутатские полномочия для решения правозащитных проблем. Я напрямую могу позвонить соответствующим начальникам, связаться, сразу что-то выяснить, сразу что-то уточнить и сразу о чем-то попросить, если там это решаемый вопрос. Людмила Алексеева: Но может быть тогда вам стоит быть депутатом, а эта правозащитная организация вам не нужна? Работали бы как депутат, помогали бы гражданам. Сергей Вальков: Дело в том, что депутатом я могу быть только, когда меня изберут депутатом, а правозащитная деятельность, простите, необходима людям всегда. Депутат я или не депутат, людям помогать надо всегда. Людмила Алексеева: Организация вам, как депутату, в свою очередь помогает? Сергей Вальков: Да. В чем, можно сказать, она мне помогает? Во-первых, люди меня поддерживают, я не один, у меня есть единомышленники, группа людей: Людмила Алексеева: Добровольцы. Сергей Вальков: :которые со мной как добровольцы работают, мы взаимодействуем, мы взаимно все делаем, помогаем друг другу. Они, в частности, меня и выдвигали на этих выборах от данной организации, выдвигали меня как кандидата в депутаты. Новый закон о политических партиях лишает нашу организацию такой возможности, выдвигать. Это, естественно, антиконституционный закон в этом смысле, он ограничил избирательные права граждан вот в этой части. Ну, такова ситуация сегодня, к сожалению. Людмила Алексеева: И потом, наверное, такая группа добровольцев, помощников делает вас более информированным, как депутата, о том, что происходит с людьми? Сергей Вальков: Да, безусловно. То, что я не один, а у меня коллеги, соратники и они компетентны, действительно, в разных областях, один вообще главный консультант губернатора, кстати говоря, нашего, не один год он там работает во властных структурах и очень компетентный человек. Другие люди по-своему компетентны. Там и врачи, и просто, допустим, монтер телефонной станции, просто человек в возрасте, мудрый, толковый. Все люди разные и каждый по-своему вносит свой вклад в нашу работу. Людмила Алексеева: Как депутат, вы чем больше всего занимаетесь? Что вам интереснее всего? Сергей Вальков: Честно говоря, у меня общая цель - это построение демократического правового государства, нашей России, развитие гражданского общества, прежде всего. Чтобы России, наша страна, была развитым, демократическим, правовым государством. Соответственно, она может быть таким только с развитым гражданским обществом. Людмила Алексеева: Что удалось сделать в этом отношении для людей, для построения гражданского общества и демократического правового государства? Сергей Вальков: Трудно сказать. По разным частным вопросам помогали конкретным людям защищать их права в судах и так далее. Меня даже адвокаты приглашают иногда поучаствовать в процессе именно в качестве как бы защитника или представителя, общественного защитника. Людмила Алексеева: Вот так, на вскидку, процент таких дел, которые удается выигрывать, когда реально нарушены права гражданина? Сергей Вальков: Однозначно не скажешь, но на самом деле в тех делах, в которых я участвовал, всегда эффект был более положительным, чем можно было бы ожидать без моего участия, как, в общем-то, и другие оценивают. Людмила Алексеева: Как глава Комиссии по правам человека, вы имеете какие-то контакты с Комиссией по правам человека при президенте, с Уполномоченным по правам человека Российской Федерации? Сергей Вальков: Честно говоря, я с ними мало контактировал, потому что федеральная Комиссия по правам человека вообще не работает по конкретным жалобам. Поэтому непонятно, в какой сфере с ними сейчас контактировать уже стало, простите. Что касается Уполномоченного по правам человека, то у него есть аппарат и, в принципе, туда как-то более реально обращаться. Но мне лично не приходилось туда самому обращаться, может быть один раз только. Но я, по крайней мере, всегда всем, кто спрашивает, даю их адреса и телефоны. Людмила Алексеева: Ваше вхождение в правозащитную сеть вы чувствуете? Сергей Вальков: Для меня это очень важно, потому что, действительно, это очень большой взаимообмен информацией, идеями и просто человеческим общением и даже просто моральной поддержкой взаимной друг друга. Потому что на самом деле быть правозащитником, честно говоря, очень тяжело. Ты видишь, сколько кругом беззакония, сколько людей страдает от этого беззакония, от нарушения их прав со стороны власти, в общем-то, во многом. Обычный человек гораздо меньше знает таких проблем, чем мы, потому что он свои проблемы знает, к нему с ними никто другой не обращается особо-то. А к нам идут, действительно, именно много людей, у кого какие-то тяжелые проблемы особенно, и тут тяжело, в общем-то, чисто в моральном, конечно, отношении. Людмила Алексеева: Получается, что следует желать, чтобы почаще правозащитники становились депутатами или еще как-то шли во власть? Но, боюсь, что не каждый, оказавшись у власти, сохранит, как Сергей Вальков, сочувствие к людям и интерес к их проблемам. Есть опасность зачерстветь и забронзоветь. Такие случаи не раз бывали с общественными деятелями, попадавшими во власть. Кристина Горелик: На этом мы завершаем программу "Дорога Свобода". Всего вам доброго. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
