Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
24.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[12-01-06]
Доступное жилье в России - где начинается и где заканчивается помощь государства; Австрия во главе Европейского Союза. Задачи, планы, перспективы; История Международной Хельсинкской Федерации; Возвращение Теодора Драйзера. К 60-летию смерти писателяВедущая Ирина Лагунина Ирина Лагунина: Строительство в России доступного жилья объявлено одной из четырех приоритетных национальных программ - наряду со здравоохранением, образованием и сельским хозяйством. По опыту других стран - в чем проявляется и где заканчивается помощь государства - тем семьям, которые готовы ей воспользоваться для обретения собственного жилья? Об этом - в материале Сергея Сенинского... Сергей Сенинский: Первой из наиболее успешных программ массового строительства доступного жилья - при непосредственной помощи государства - можно считать, видимо, - Левиттаун, целый городок из небольших частных домиков, построенных в пригороде Нью-Йорка компанией американского предпринимателя Билла Левитта в конце 40-ых - начале 50-ых годов прошлого века. Сама идея - конвейерного строительства - возникла еще раньше - как считается, в Калифорнии и Мичигане, но именно Билл Левитт впервые реализовал её в столь крупных масштабах: дома быстро собирались на месте из привозных блоков, а каждый строитель выполнял при этом какую-то одну операцию. За четыре года - с 1947-го по 1951-ый - в Левиттауне было построено 17 с половиной тысяч таких домов. Стоили они примерно 8 тысяч долларов - в несколько раз меньше, чем подобные, но и это были немалые тогда деньги. Как, за счет чего был сформирован массовый спрос на них? Ведь эти дома покупали тогда и учителя, и водители автобусов... Юджиния Бёрч, нью-йоркский эксперт по вопросам городского и регионального развития: Юджиния Бёрч: В 30-е годы в Соединенных Штатах был принят специальный закон, чтобы помочь американцам с покупкой домов. Правительство выступило гарантом при предоставлении банковского кредита. Банки почувствовали себя в безопасности и стали выдавать займы людям, которые раньше не могли на это претендовать. Скажем, ранее за подобный банковский кредит приходилось платить до 18-20 процентов, теперь эта ставка снизилась вдвое. Уменьшился и размер первого взноса за покупаемый дом. Кроме того, если раньше полученный кредит надо было возвращать банку в довольно сжатые сроки, то теперь его можно было растянуть на 20-30 лет, а отсюда и ежемесячная плата в банк стал гораздо меньше. И в принципе люди даже скромного достатка теперь могли теперь купить собственный дом. Но тут началась Вторая мировая война. После нападения Японии на Перл-Харбор американское правительство вообще запретило любое строительство, не связанное с военными нуждами. О частном жилье вспомнили только после войны. Возвращавшимся с нее американцам правительство предоставляло весьма льготные займы. И все это, в конечном счете, способствовало очень быстрому развитию пригородных районов, которые стремительно разрастались 50-е, 60-е, 70-е годы и что продолжается сегодня... Сергей Сенинский: Тогдашние 18-20% в США - лишь ненамного выше, чем средние процентные ставки по ипотечным кредитам в России сегодня. А, например, те, которые существовали всего 11 лет назад в Словакии, практически совпадают с ними. Из Братиславы - наш корреспондент Инна Земляная: Инна Земляная: Программы ипотечного кредитования появились в Словакии в 1994 году. А чтобы новая услуга была востребована многими, государство с самого начала взяло на себя возмещение части процентов по банковским ипотечным кредитам. Причем эта доля менялась. Поначалу казна возмещала получателю ипотечного кредита 6% - при том, что средние ставки по ним в то время доходили до 16-ти процентов годовых. Постепенно доля участия государства сокращалась, а в 2004-ом году эта льгота была полностью отменена. Говорит аналитик словацкого экономического еженедельника Trend Миро Седлак: Миро Седлак: На последнем этапе поддержка государства сводилась уже к совсем незначительной для клиента сумме. Однако в этом секторе уже скопилось немало государственных средств, что было на руку банкам. Зачастую свой маркетинг они строили на том, что говорили о банковских продуктах, якобы, финансируемых государством... Инна Земляная: Сегодня в Словакии ставки по банковским ипотечным кредитам составляют от 3-ёх до 6-ти процентов годовых, что, по мнению экспертов, дает возможность развивать этот сектор без какой-либо поддержки государства. Кроме того, в 1998 году в стране была учреждена система дополнительного поручительства по кредитам. Контролируемый государством Словацкий поручительский и инвестиционный банк - за определенную плату - может поручиться перед коммерческим банком, предоставляющим ипотечные кредиты, за того или иного частного заемщика или компанию. Эксперты отмечают, что это новшество значительно расширило круг людей, обращающихся в банки за ипотечными кредитами. Сергей Сенинский: Оплата государством части процентов по ипотечным кредитам, выданным гражданам, - весьма распространенная практика. Но государство может выбрать и другой путь: оно само строит относительно доступное жилье, которое потом, к тому же, по прошествии определенного времени, может быть выкуплено его обитателями. В Испании, например, это практикуется уже несколько десятилетий - с 50-ых годов прошлого века. Из Мадрида - наш корреспондент Виктор Черецкий: Виктор Черецкий: Несколько месяцев назад испанское правительство одобрило новую программу строительства в стране так называемого "субсидируемого" жилья - для семей с невысокими доходами - она рассчитана на три года. Цена такого жилья для покупателей - примерно вдвое ниже, чем на свободном рынке. Говорит министр жилищного строительства Испании Мария Антония Трухильо. Мария Антония Трухильо: План предусматривает улучшение жилищных условий 720-ти тысяч семей - это на 63% больше, чем в предыдущие три года. Так что, у нас будет больше субсидируемого жилья для большего количества граждан. Виктор Черецкий: Осуществление этого плана обойдется государству почти в восемь миллиардов евро. Претендовать на покупку субсидируемого жилья могут испанские семьи, в которых доходы не превышают восьмисот евро на человека в месяц. Пенсионеры, инвалиды, многодетные семьи и молодые люди до 35 лет при покупке льготного жилья получают еще и дополнительную помощь от государства в размере 8-ми тысяч евро. Кроме того, ежегодно в течение 10 лет многодетные семьи и молодежь будут получать от государства по 600 евро в качестве помощи для выплаты взятого ими банковского ипотечного кредита. Но сам кредит брать так или иначе придется. Ведь стоимость жилья, хотя и льготного, субсидируемого, все равно высока - в среднем 100 тысяч евро за небольшую квартиру. Сергей Сенинский: Финансируется такое строительство исключительно за счет государственной казны: министерство финансов перечисляет бюджетные деньги местным властям, которые и подряжают частные строительные фирмы... Виктор Черецкий: Неотъемлемой частью общей программы является особый план строительства жилья для молодых семей. Речь идет о малогабаритных квартирах. Они предоставляются на условиях аренды. При этом цена не превышает 240-ка евро в месяц - это вдвое ниже рыночного уровня. Более того, после 10-ти лет проживания в такой квартире семья обретает право, если пожелает, выкупить её в собственность по льготной цене - 50% от рыночной её стоимости. Министр жилищного строительства Мария Антония Трухильо: Мария Антония Трухильо: Для молодежи мы разработали специальный тип квартир. Их площадь - от 30-ти до 45-ти квадратных метров. Виктор Черецкий: Для молодых семей в течение трех ближайших лет планируется построить в Испании 176 тысяч таких квартир. А распределяется все строящееся государством жилье путем жеребьевки среди тех, кто имеет право на получение субсидируемого жилья. Списки составляют муниципальные власти. Раз в год они пополняются за счет новых претендентов... Сергей Сенинский: Такое "субсидируемое", как его называют в Испании, жилье можно отнести и к категории "наемного", хотя и с возможностью выкупа. В Словакии - наоборот, выкупить построенное за счет государства льготное жилье невозможно. В 1994 году здесь был создан специальный Государственный фонд развития жилья, средства которого формируются за счет казны - примерно 2% от всех ежегодных расходов госбюджета. Этот фонд предоставляет и прямые дотации местным властям на строительство жилья, и льготные кредиты. Инна Земляная: Закон о приватизации жилого фонда был принят в Словакии еще в 1993 году, и на сегодня доля наемного жилья в общей его структуре не превышает 3-ёх процентов. Государство пытается её увеличить. Во-первых, предоставляя регионам прямые дотации на строительство таких домов. Выплачиваемые из Государственного фонда развития жилья, такие дотации могут достигать 30-ти процентов общей сметы строительства дома. Во-вторых, региональные власти имеют возможность получить из этого же государственного фонда льготные кредиты. Ну, а оставшуюся сумму надо искать самим. Строящееся в рамках таких программ наемное жилье предназначено, в первую очередь, для молодых и многодетных семей, которые - в силу обстоятельств - не могут позволить себе купить квартиру или дом даже в кредит. Следует отметить, что обитатели такого жилья не имеют права на его выкуп в дальнейшем - ведь такое строительство в значительной мере напрямую финансировалось государством. Сергей Сенинский: Есть и другой опыт. В Польше, например, новое правительство, сформированное после парламентских выборов в октябре прошлого года, лишь предложило проект, по которому государство возьмет на себя выплату банкам части процентов по выданным ими населению ипотечным кредитам. Однако пока, утверждает в интервью нашему корреспонденту в Варшаве Алексею Дзикавицкому председатель Союза девелоперов Польши Яцек Белецкий, государственное участие в этом секторе - минимально: Яцек Белецкий: В Польше на сегодня нет практически ни одной программы государственной поддержки строительства жилья. Наоборот - в последние годы помощь государства в этом секторе только сокращается. Раньше, например, существовали налоговые льготы для тех, кто покупает себе квартиру или дом - теперь их нет. Были льготы для тех фирм, которые строили квартиры для сдачи их потом в аренду - их тоже уже нет. А 1-го января этого года отменена еще одна льгота - возможность для граждан вычесть из налогооблагаемых доходов те суммы, которые ушли на ремонт собственного жилья... Власти пытались реализовать в стране программу строительства недорогих квартир, которые потом сдавались бы в аренду по невысоким ценам, но - ничего не получилось. Так что можно с уверенностью сказать: никакой действующей программы стимулирования жилищного правительства в Польше на сегодня нет, более того - условия для работы девелоперов только ухудшились... Сергей Сенинский: А какая роль отводится местным властям? Яцек Белецкий: Органы местного самоуправления могут помочь, только они этого не делают. Они, скажем, имеют право создавать специальные компании - совместно с частными строительными фирмами, чтобы строить, например, жилье для последующей сдачи в аренду наименее обеспеченным гражданам, а могут и строить такое жилье самостоятельно. Однако у них нет на это денег. Ежегодно в Польше строится сегодня не более полутора тысяч таких квартир, что для страны с 40-миллионным населением - капля в море... Сергей Сенинский: По сути, ни бесплатного, ни даже льготного жилья - не существует. Кто-то должен заплатить за его строительство полную цену. Другой вопрос - какую её часть готово взять на себя государство? И - на каких условиях?.. Австрия во главе Европейского Союза. Задачи, планы, перспективы Ирина Лагунина: С 1 января председателем Европейского Союза, то есть главой ЕС, по ротации является Австрия в лице канцлера Вольфганга Шюсселя. 9 января в Вене в присутствии всех членов Европейской комиссии состоялась торжественная церемония передачи председательских полномочий. Что намеревается сделать Австрия в предстоящие полгода, и каковы реальные шансы на осуществление этих планов? Я передаю микрофон Ефиму Фиштейну. Ефим Фиштейн: Еще утром того дня, когда австрийский канцлер вступил в должность временного председателя Европейского союза, планы Вены представлялись исключительно масштабными. Среди тех пунктов намеченной повестки дня, которые были официально артикулированы, особо выделялся амбициозный проект новой попытки принятия Европейской конституции, считавшейся нежизнеспособной после французского и голландского референдумов. Кроме того, в предстоящие полгода Вена намеревалась инициировать общеевропейскую дискуссию о целесообразности введения постов президента и министра иностранных дел Евросоюза. Урсула Плассник, австрийский министр иностранных дел, описывая планов громадье своего правительства, воспользовалась следующей метафорой: "За последние полгода конституционный процесс сошел на нет и покрылся толстым слоем снега, ожидая новой весны. Европа нуждается в перемене погоды. В 2005 году европейской идее был нанесен тяжкий удар, но сейчас после принятия бюджета у нас появилась надежда на то, что погода начнет меняться к лучшему". Я сознательно использовал прошедшее время, говоря об австрийских планах. Дело в том, что, поговорив с председателем Европейской комиссии Жозе Мануэлем Баррозу, Вольфганг Шюссель стал скромнее в своих дерзаниях. Но сначала дадим зарисовку нашего венского корреспондента Елены Харитоновой о том, как проходила торжественная церемония в венском дворце Хофбург. Елена Харитонова: По случаю начала председательствования Австрии в Евросоюзе в Вену приехали все 25 еврокомиссаров с председателем Еврокомиссии Мануэлем Баррозу. На встрече высоких гостей с австрийским правительством во дворце Хофбург речь шла о стратегии и тактике во внешней и внутренней политике Евросоюза на предстоящие полгода. Еак пишет венская газета "Ди прессе", главное внимание будет направлено на обеспечение максимальной занятости населения и промышленный рост и развитие. Накануне этой встречи канцлер Австрии Вольфганг Шюссель сказал, что во время австрийского председательства он надеется вернуть к жизни европейскую конституцию, введение которой в действие застряло из-за отрицательных результатов референдумов во Франции и Нидерландах. "Конституция - это все-таки лучше, чем ворох принятых в разное время решений", - объяснил он в интервью, данном немецкому телеканалу ZDF. По поводу дальнейшего расширения Евросоюза Шюссель пояснил, что прием Румынии и Болгарии - дело уже решенное, у других балканских стран тоже имеются ясные европейские перспективы, а с Турцией сложнее. Будут переговоры, но чем они закончатся - пока неизвестно. К приему Турции австрийцы, как, впрочем, и жители других стран Евросоюза, относятся сдержанно. Многие боятся как турецкого менталитета, так и более низкого уровня жизни в этой богатой населением стране. Переполненная иностранцами и недовольная приостановившимся ростом своего благосостояния Австрия, судя по опросам общественного мнения, вообще очень критично относится к политике Евросоюза. "Получается, что мы только платим в европейскую кассу, а никакой пользы от этого не имеем. Французы командуют, англичане получают скидки, а турки готовятся к тому, чтобы тоже повиснуть у нас на шее", - написал в массовую газету "Курьер" ее, как он выражается, "простой читатель" Дитер Малек. Учитывать эти настроения, одновременно вести объявленный курс канцлеру Шесселю и его политическим единомышленникам будет трудно, особенно если иметь в виду, что до выборов в австрийский парламент осталось не так уж много времени. Ефим Фиштейн: Для чего вообще понадобилось Австрии снова реанимировать тяжелейшую проблематику Европейской конституции, вступая таким образом на тонкий лед международной политики? С таким вопросом я обратился к венскому политологу болгарского происхождения доктору Димитру Димитриеву. Димитр Димитриев: Проблема Европейской конституции является ключевой с точки зрения того, что она символизирует, конституция в целом символизирует единство этого процесса как с точки зрения его углубления, так и с точки зрения существования этого Европейского союза. То есть в этом смысле всегда при каждом президентстве этот вопрос должен стоять каким-то способом на повестке дня. Оживление к настоящему моменту этого вопроса скорее всего можно объяснить тем, что начался новый этап после этого глубокого кризиса, переосмысление национально-государственной роли отдельных членов Европейского союза. В этом смысле это можно объяснить, с одной стороны, как потребность ситуации, объективная потребность, а с другой стороны - это конкретное целеполагание австрийского государства. Потому что Австрия усилится в рамках европейских структур, если бы она нашла какие-то конкретные решения на более высоком уровне. Ефим Фиштейн: Я позвонил на кафедру политических наук Венского университета и связался с профессором Дитером Сегертом, чтобы задать ему следующий вопрос: для чего Австрии понадобились сомнительные посты президента Евросоюза и министра иностранных дел? Нет ли у нее какой-либо особой заинтересованности корыстного свойства? Профессор Сегерт рассмеялся. Дитер Сегерт: Мне трудно ответить на этот вопрос. Разумеется, и в Австрии найдется немало достойных кандидатов на этот пост, политиков с хорошей международной репутацией, но это обстоятельство второстепенное. Хотя, признаюсь, что в политике и второстепенные обстоятельства порой играют немалую роль. Важно другое: австрийское правительство и канцлер Шюссель действительно считают, что из нынешнего кризисного положения (а Европа переживает ничто иное, как настоящий кризис) выйти можно, только делая конкретные шаги вперед, топтаться на место недостаточно. Европе нужен какой-то ощутимый успех. В этом желании отражается проевропейская ориентация политического класса Австрии, которая разительно отличается от настроений остальной части нашего общества. Вам, наверное, известно, что наше общество настроено скорее евроскептически, поэтому планы нашего правительства и главной партии правящей коалиции Австрийской Народной партии мне представляются весьма отважными. Неясно пока, какой счет выставят ему за эту отвагу избиратели на предстоящих выборах. Ефим Фиштейн: Консервативное правительства Вольфганга Шюсселя в последнее время теряет поддержку среди австрийского населения, поэтому общее мнение таково, что оно остро нуждается в международном успехе, который помог бы ему на предстоящих выборах, так ли это? Дитер Сегерт: Это вопрос на засыпку. Можно сказать, что таков замысел канцлера Шюссера и его Народной партии. Но выйдет ли план, сказать трудно. У правящей партии возникли в последние месяцы большие сложности с партнером по коалиции, после переименования эта партия называется Движением за Австрию. Оппозиционные социал-демократы предложили где-то с год назад провести досрочные выборы. Но лидеры Австрийской Народной партии отвергли предложение с порога. И не потому, что они боятся досрочных выборов или хотят побыть у власти еще год, скорее уже тогда они рассчитывали получить дополнительные выгоды от своего пребывания на посту председателя Европейского совета. Драматический успех на международном поле улучшил бы их шансы дома. Но, повторяю, это очень ненадежный расчет, ибо австрийское население с недоверием относится к Европейскому союзу, хотя, разумеется, приветствовала бы упрочение европейских позиций своего правительства. Таким образом, канцлер Шюссель идет на определенный риск в надежде, что его европейские инициативы будут оценены и ему все же удастся победить на выборах, которые состоятся осенью 2006 года. Ефим Фиштейн: Не знаю уж, что сказал австрийскому канцлеру председатель Европейской комиссии Жозе Баррозу и что сказали 25 европейских комиссаров, но после встречи заявления нового председателя Европейского союза стали гораздо скромнее, чем были до нее. Было решено дискуссии по европейской конституции отложить на неопределенное время, равно как и соображение о введении должностей президента и министра иностранных дел Европейского союза. Австрия будет довольна, если в ближайшие полгода атмосфера в Европе, по крайней мере, не ухудшится, и процесс расширения Европейского союза будет продолжаться запланированными темпами. История Международной Хельсинкской Федерации. "Я пишу от имени Международной Хельсинкской федерации по правам человека относительно незаконного задержания четверых мужчин из мусульманской группы Кадиат в Назрани, в Ингушетии 30 ноября 2005 года. Все четверо, предположительно, подверглись пыткам, и хотя после этого троих ночью отправили домой, против четвертого, Руслана Цехоева, было возбуждено уголовное дело". Это - письмо президента Международной Хельсинской федерации Аарона Роудса прокурору Северной Осетии. Что это за федерация, выросшая из Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Рассказывает Людмила Алексеева. Людмила Алексеева: Этот документ был подписан в Хельсинки 1 августа 75 года всеми европейскими государствами, включая Советский Союз, а также Соединенными Штатами и Канадой. Общественные организации по защите прав человека существовали в отдельных странах давно, но как международное, то есть объединенное на общей основе это движение выросло из Московской Хельсинской группы. Она была провозглашена в мае 76 года, без малого 30 лет назад. Идея Московской Хельсинской группы была очень простой. В гуманитарных статьях Хельсинских соглашений перечисляются основные права человека, и поэтому все участники этих соглашений должны их соблюдать полностью. Конечно, государственные деятели даже демократических стран по собственной воле не озаботились бы этими проблемами у себя в стране, а тем более в других странах, необходимо было давление на них со стороны общества. И вот как раз инициатором такого давления выступили правозащитники в Советском Союзе. Они обратились с этим призывом к правозащитникам всех стран ОБСЕ. Обращение Московской Хельсинской группы, как и ее документы, печатались на пишущей машинке и передавались из рук и руки - вот и все возможности коммуникации. Обращение было услышано. Сначала в своей стране одна за другой возникли украинская, литовская, грузинская и армянская Хельсинкские группы, а затем такие же группы появились в странах сателлитах Советского Союза - в Чехословакии и в Польше. А через два года в Соединенных Штатах, в Канаде, некоторых западноевропейских странах. В 1082 году все эти организации объединились в Международную Хельсинскую федерацию. Тогда их было 18. Сейчас такие организации существуют в 42 странах-партнерах по Хельсинкским соглашениям. Об этой организации я беседую сегодня с Красимиром Каневым, председателем болгарского Хельсинского комитета и членом исполкома Международной Хельсинской федерации. Красимир Канев: Цель Хельсинской федерации была примерно такова же, какова была цель Московской Хельсинкской группы, которая возникла раньше - а именно создать гражданскую инициативу ОБСЕ. Там не было зубов для применения тех обязательств, которые были приняты государствами. Нужно было гражданское движение, чтобы соблюдать, выполняются ли эти обязательства и чтобы гарантировать, чтобы ион выполнялись. Там же нет Европейского суда по правам человека, который принимает индивидуальные жалобы, чтобы быть более-менее гарантией для того, чтобы обязательства выполнялись. Без гражданского движения, без движения людей эти гарантии остались бы мертво буквой. Как раз в этом и была цель Международной Хельсинской федерации - служить как раз такой гражданской альтернативой ОБСЕ. Людмила Алексеева: Удалось это хоть в какой-то степени Международной Хельсинской федерации? Красимир Канев: По-моему, это удалось. И она сыграла важную роль в создании правозащитного движения в Европе. Это сейчас, по-моему, самое большое объединение правозащитных организаций стран Европы, Северной Америки и Центральной Азии. Людмила Алексеева: На чем в основном сосредоточена деятельность Хельсинской федерации сейчас? Красимир Канев: Мы как раз приняли стратегический план и программу действия Хельсинской федерации как таковой, выявили некоторые приоритетные области, приоритетные сферы деятельности. В региональном плане это прежде всего Центральная Азия, Беларусь и Россия, в особенности ситуация с Чечней - это и есть те регионы, где мы будем следующие два года настаивать особо на соблюдении прав человека. Потому что, мы считаем, что это кризисные регионы, там есть несколько приоритетов. Прежде всего это общее для всего региона ОБСЕ ухудшение ситуации с правами человека в связи с борьбой с терроризмом. Людмила Алексеева: Как на эту проблему смотрит Международная Хельсинская федерация? Красимир Канев: Это глобальная проблема для всего региона ОБСЕ и не только для региона ОБСЕ. Ситуация в связи с этой проблемой ухудшилась везде, и в Соединенных Штатах, и в Западной Европе, и в Восточной Европе и уж, конечно, в России и в Центральной Азии. Под знаменем борьбы с терроризмом пошла борьба против прав человека. И какие-то аспекты прав человека были ограничены везде в разной степени. И в разной степени это сказалось на политическую систему, но везде наблюдается ухудшение. Людмила Алексеева: В заявлении Международной Хельсинской федерации по этому поводу указывается в частности: "Разумеется, правительства должны защищать своих граждан от террористов. Но не менее важно, чтобы они не подрывали при этом фундаментальные ценности нашего общества, включающие уважение к правам человека, к правовому государству и отказ от дискриминации. Если борьба против терроризма ведет к эрозии основных прав, если человек может быть безосновательно арестован и содержаться под стражей без обвинения, если власти покушаются на свободу слова, вмешиваются в частную жизнь граждан, если представители меньшинств испытывают усиление дискриминации, насилие вследствие религиозной и национальной принадлежности, если наши страны поворачиваются спиной к тем, кто нуждается в защите от преследований и страданий, то борьба против терроризма окажется разрушительной для самих этих стран". Людмила Алексеева: Относительно России, что вы думаете на этот счет? Красимир Канев: Относительно России нас особенно беспокоит ситуация с Чечней. По-моему, это затянувшийся кризис, который сказывается на жизни, на благоденствии многих людей, не только чеченцев, кстати. С моей точки зрения, это проблема всей России, это не только проблема Чечни. И мы хотим, чтобы она была осознана российским народом как общероссийская проблема, не только как проблема определенного региона. Людмила Алексеева: Как давно Международная Хельсинская федерация занимается этой проблемой? Красимир Канев: Мы занимаемся Чечней еще со времени первой войны. Конечно, только средствами Хельсинской федерации, только ресурсами Хельсинской федерации это трудно сделать. Мы пытаемся мобилизовать ресурсы международного сообщества. Это одна из самых затянувшихся кампаний Хельсинской федерации, я бы сказал. Людмила Алексеева: Это единственный проект Международной Хельсинской федерации в России или еще что-то делалось? Красимир Канев: Еще проект по тюрьмам был у нас, по наблюдению мест лишения свободы. В феврале прошлого года у нас была международная миссия в нескольких российских тюрьмах и психбольницах. Это общий проект нескольких международных организаций. Это проект не только по России, но также по другим странам Восточной Европы. Людмила Алексеева: А этот проект дал какой-то положительный результат? Красимир Канев: Наш основной положительный результат проекта по тюрьмам - это установление диалога с российским правительством. Российское правительство написало замечание по нашему отчету в объеме больше, чем сам отчет. Им не понравился наш отчет. Людмила Алексеева: Он был критичным? Красимир Канев: Он был критичным. Но, тем не менее, сам факт, что они ответили, сам факт, что они прокомментировали - это прогресс. К сожалению, этого они не делают даже в отношении ответов Европейского Комитета против пыток. Людмила Алексеева: Может быть потому, что условия в тюрьмах несколько улучшились и им есть что сказать? Красимир Канев: Да, в тех тюрьмах, которые мы посетили, условия несколько улучшились. Но бывают замечания также и о тех тюрьмах, которые в лучшем состоянии. С точки зрения российского правительства, министерства правосудия, наверное, это были идеальные тюрьмы, те, которые мы увидели. Но мы даже в отношении их делали критичные замечания. Возвращение Теодора Драйзера. К 60-летию смерти писателя. Ирина Лагунина: Писатель Теодор Драйзер был противоречивой фигурой своего времени не только потому, что опубликовал "аморальную" "Сестру Керри", резкий и драматичный роман "Американская трагедия", но и потому, что его личная жизнь включала в себя множество любовных связей, членство в коммунистической партии, поддержку радикальных идей, привлекшую к нему внимание ФБР. К 60-летию смерти Драйзера в Америке вышла новая биография писателя. Рассказывает Марина Ефимова. Марина Ефимова: Когда автор романов "Сестра Кэрри", "Финансист" и "Американская трагедия" умер 28 декабря 1945 года, один из посвященных ему некрологов начинался словами: "Драйзер был великим писателем, не умевшим писать". И это мнение, повторенное, так или иначе, во многих вариантах, стало клеймом на имени Драйзера. Его и при жизни многие критики считали журналистом, а не писателем. Об этом, в связи с другим событием, вспоминает автор новой, только что вышедшей биографии Драйзера и участник нашей передачи профессор Джером Лавинг. Джером Лавинг: Когда Труман Капоте написал "Обыкновенное убийство", и роман обсуждала критика, вспомнили дебаты вокруг романа Драйзера "Американская трагедия", в основу которого тоже легло реальное преступление. Некоторые критики писали даже, что эту книгу нельзя выдавать за художественную литературу, настолько она близка к газетному изложению фактов. Даже ненадолго появился термин, обозначающий этот новый жанр - фэкшн. Термин, смешанный из слов факт и фикшн, то есть, художественная литература. Марина Ефимова: Мнение о Драйзере как о слабом писателе утвердилось на полвека. Читатели начисто забыли о тех, кто его ценил. О Синклере Льюисе, который в своей нобелевской речи сказал, что премия, по совести, должна была принадлежать Драйзеру, о критике Генри Менкине, который боролся за Драйзера с цензурой, о Роберте Пенн Уоррене, который написал в 1971 году книгу "Дань Теодору Драйзеру". Романы Драйзера превратились в обузу школьных программ по литературе. Уже с 60-х годов мало кто заглядывал в эти старомодные книги. А зря. Диктор: Когда Кэролайн Мибер вошла в поезд, идущий в Чикаго, ее багаж помещался в маленьком саквояже, а в сумочке лежало 4 доллара и адрес старшей сестры. Ей было 18 лет. Она была одновременно яркой и застенчивой, и полной иллюзий, которые питаются юностью и невежеством. Слеза, в ответ на прощальный материнский поцелуй, комок в горле, когда вагон простукал мимо мельницы, на которой работал отец, легкая грусть при взгляде на знакомую зелень родного городка и нити, непрочно привязывающие ее к детству и дому, были порваны напрочь. Что ее ждало впереди? Когда 18-летняя девушка попадает из глуши в большой город, она может оказаться в заботливых руках и расцвести, или она может быстро поддаться расхожим космополитским стандартам и испортиться. Для золотой середины в большом городе нет условий. Там дуют слишком сильные ветры. Там гибель естественного, не развитого культурой ума, часто вызвана силами, недоступными пониманию. Сверкание огней, мешанина звуков, рев жизни, необъятность человеческих ульев сбивает с толку все пять изумленных органов чувств новичка. Без мудрого проводника, какие только чудовищные интерпретации добра и зла не нашепчут в беззащитное ухо! Неоцененные за то, чем они являются, провинциальные красавицы сдают позиции, слабеют и, в конце концов, усваивают извращенные представления о самых естественных и простых вещах. Марина Ефимова: Мне этот отрывок из Драйзера - начало романа "Сестра Кэрри" - кажется не только мудрым, но и пронзительно написанным. Но послушаем литературного критика журнала "The Nation" и участника нашей передачи Ричарда Лингемана. Мистер Ленгеман, Вы тоже считаете, что Драйзер - слабый стилист? Ричард Лингеман: Я думаю, это клише. У Драйзера, действительно, есть странные фразы, не музыкальные, даже, формально, не очень грамотные. Но такие ему и нужны для создания того эффекта, который он задумал. Это не плохой стиль, это его стиль. Мы не раз встречались с этим в литературе. Достоевского постоянно обвиняли в неуклюжести стиля, у Уолта Уитмана много странных, не певучих, не поэтичных фраз. Стиль Драйзера не от него неумелости. Он добавляет его вещам силы. Надо сказать, что Теодор Драйзер, действительно, был не очень грамотным человеком. Он даже нанимал редакторов для исправления его грамматики. Но не стиля. Если их поправки меняли смысл или интонацию фразы, он восстанавливал свой вариант. Марина Ефимова: И при жизни, и после смерти Теодор Драйзер был увешан ярлыками. И главным был ярлык писателя-реалиста, первого в Америке. Это мнение о Драйзере сформулировал в свое время критик журнала "New England review" Стивен Донадио. Диктор: Бальзак, Золя, Стендаль описали еще до Драйзера отнюдь не исключительную американскую страсть - всеми правдами и неправдами попасть на вершину общественной лестницы. Эти писатели были известны в Америке, но их традиция тут не приживалась. Общий тон нашей литературы был викторианским, то есть романтическим. До Драйзера считалось, что в Америке, в отличие от Старого Света, успех и благосостояние зарабатываются честным трудом, а любовь - добродетелями и верностью. Это была знаменитая американская мечта. Такой взгляд был завещан Бенджамином Франклином. Не то - у Драйзера. В "Американской трагедии", например, герой работает в отеле и видит, что его суточные, чаевые, доставшиеся ему за мелкие услуги, превышают недельный заработок всей его семьи. Это и другие наблюдения Драйзера, показывающие, что успех и богатство в Америке не даются честным трудом, в его время многим американцам казались оскорбительным цинизмом. Марина Ефимова: Но самым оскорбительно циничным и антиромантическим для большинства американцев начала века было отношение Драйзера к любви и к сексу. Ричард Лингеман: Его первый брак был неудачным. Драйзер немедленно начал изменять жене. Она была, как и он, провинциалкой, учительницей, и не подпускала его к себе в течение трех лет ухаживаний. Его раскалившаяся страсть после свадьбы не нашла адекватного отклика. Вскоре он ушел от жены, хотя она, будучи католичкой, не давала ему развода, и переходил от одного романа к другому. Уже тогда он писал в дневнике, что не может удовлетвориться одной женщиной, как, по его мнению, и большинство мужчин. Он проклинал общество за лицемерие в этой сфере. Свои наблюдения над реальным положением вещей Драйзер не побоялся воплотить в литературной области. В романе "Сестра Кэрри" героиня, добропорядочная девушка со среднего Запада, становится в Чикаго содержанкой соблазнителя-коммивояжера. Книга, хоть и опубликованная, была признана настолько неприличной, что автор даже мог попасть за нее в тюрьму. Но он отказался переделывать текст. Для него лишение сексуальной свободы было смерти подобно. Драйзер необычайно ценил творческое начало в человеке и считал, что сексуальная энергия напрямую связана с творчеством. Марина Ефимова: Когда роман "Сестра Кэрри" вышел в свет в 1900 году, он вызвал скандал, обернувшийся полным замалчиванием книги. В пуританской Америке не могли примириться с тем, что в романе падшая женщина оказывалась победительницей и что автор не наказывал порок. Критик Генри Менкен писал: "Хвалить этот роман почти также опасно, как стрелять в президента". Почти все критики, обсуждавшие Драйзера, относили его к понятным и однозначным категориям. Например, одни считали его детерминистом и последователем философа Спенсера. И не без основания. Поскольку Драйзер часто утверждал предопределенность хода истории и повторял идею Спенсера о том, что в капиталистическом обществе выживает сильнейший и что так и должно быть. Другие, наоборот, называли его коммунистом, сторонником полного преобразования мира. И, опять, не без основания. Он ездил в Советский Союз в 1922 году, написал воспоминания, которые можно назвать просоветскими, а за год до смерти вступил в коммунистическую партию. Однако и детерминизм, и реализм, и цинизм, и сексуальная свобода Драйзера были лишь половиной правды о нем, лишь частью его натуры. В той же "Сестре Кэрри" он описывает, с горькой искренностью, жертвенную любовь к Кэрри обеспеченного и благополучного метрдотеля Джорджа Герствуда. Вспомним сцену из фильма 1952 года "Кэрри", в которой Герствуд получает первое предупреждение от владельца ресторана.
Марина Ефимова: Но Герствуд выбирает любовь, уходит к Кэрри и живет с ней в грехе, без денег, без возможности получить другую работу, без будущего. Ричард Лингеман: Драйзер - великий знаток человеческой природы. Когда он начинал писать, все его концепции и теории, в том числе, детерминизм, уступали место этому знанию и писательской интуиции. Марина Ефимова: В предисловии к переизданию "Американской трагедии" 1948 года критик Генри Менкин пишет: "В Драйзере жило репортерское, доходящее до нелепости уважение к факту". Менкин описал смешной эпизод в борьбе за публикацию романа Драйзера "Гений" в 1922 году, когда моральная цензура требовала купюр и Менкин вел переговоры. "Драйзер довольно легко согласился выбросить все куски, которые я не смог отстоять, но категорически отказался убрать эпизод, в котором герой инквизиторски задирает девушке юбку. Я не видел логики в этом упорстве. "Это убрать невозможно!" - закричал Драйзер в ярости. "Да почему!? - заорал я в ответ. И он сказал: "Потому что это случилось на самом деле!!!". Возможно, эпизод с юбкой - это один из тех необходимых штрихов, благодаря которым героев Драйзера не забыть". Ричард Лингеман: До Драйзера, когда в Америке царила викторианская литература, общество верило в нравственный смысл всего сущего. Герой в произведениях того периода был всегда нравственным существом. Драйзеровский герой был игрушкой сил, которые ему неподвластны. За что на Драйзера и налепили ярлык детерминиста. Но дальше - явные противоречия в творчестве Драйзера, загадка для его толкователей. С одной стороны, никто так не описал трагедию бедности, униженности, безвыходности ситуации. С другой, никто так не опоэтизировал суперменство успешного бизнесмена, как тот же Драйзер в романе "Финансист". И ясно, что Драйзер понимал и тех, и других. Идентифицировал себя и с теми, и с другими. Потому он и был великим писателем, а не просто натуралистом и детерминистом. Марина Ефимова: Противоречивость, непоследовательность и горячая эмоциональность Драйзера были главными свойствами его таланта и его характера. Его ярость по поводу не столько даже экономического неравенства, сколько по поводу социального антагонизма в Америке, часто ослепляла его. Чарли Чаплин, друживший с Драйзером, говорил о нем: "Это добрый человек, постоянно кипящий от гнева". В 1927 году, после успеха "Американской трагедии" и взлета популярности, Драйзер поехал в советскую Россию. Ричард Лингеман: В Советский Союз он поехал настроенный чрезвычайно скептически. Его беспокоило уравнение индивидуальности, "большого ума и маленького", как он говорил. Кроме того, он с подозрением относился к любой догме, даже к той, в которую ему хотелось бы верить. Но, в общем, его русские дневники можно назвать просоветскими. Генри Менкин писал, что Драйзера в России также распропагандировали, как и всех других западных гостей. Но случай с Драйзером был особый. Его нелегко было распропагандировать, но легко соблазнить. В России у него была прелестная сопровождающая - американская коммунистка и переводчица Рут Кэнал, с которой у него немедленно начался роман. И Рут не столько убедила, сколько заразила его надеждой на то, что советский эксперимент может быть решением проблемы бедности. Но Драйзера невозможно представить настоящим коммунистом, поскольку он был индивидуалистом до мозга костей. Поэтому его близкие друзья, включая Менкина, никогда не принимали всерьез его приверженность коммунизму. Марина Ефимова: Непоследовательность и противоречивость, в какой-то мере, загубила биографию Драйзера, но спасла его литературу. В 1939 году он уважительно отзывался о мудрости Гитлера. А когда узнал, что Гитлер напал на Сталина, серьезно заболел. За год до смерти, в 1944 году, Драйзер вступил в коммунистическую партию. Другое дело - литература. Менкин писал после смерти Драйзера: Диктор: К старости он испугался безверия и поддался сияющим обещаниям марксистского Евангелия. Но в своих романах он никогда не объяснял агонию человечества социальной системой или злобной волей экономических роялистов. Он направлял свой взгляд вверх, пытаясь разглядеть знаки непонятной воли или грубого просчета Бога, ответственного за все человеческие комплексы, страсти, гормоны и склонность к пустым мечтам. Марина Ефимова: В России мое поколение изучало по Драйзеру Америку. Но в Америке Драйзер был надолго забыт, как и вся, так называемая, реалистическая литература начала века. Однако год 60-летия со дня смерти Драйзера отмечен новым интересом к нему. Вышла его новая биография "Последний Титан". Кинорежиссер Вуди Аллен поставил фильм, который практически повторяет сюжет "Американской трагедии". И, наконец, в нью-йоркском театре "Метрополитен" по "Американской трагедии" поставили оперу. Что-то вновь стало злободневным в романах Дразйера. Может быть, титаны и гиганты корпораций заменили собой красочных каупервудов Драйзера. Ричард Лингеман: Драйзер и его истории все еще с нами. Его портреты и его анализ нашего общества так же злободневен сейчас, как и 70 лет назад. Это история о том, как знаменитая американская мечта может обернуться ночным кошмаром. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
